Полностью материал «Розыск о расколах» можно читать

http://www.domarchive.ru/category/books/raskol

http://ierusalem.ru/?p=20274

в 1653-1658 г.г. 

Патриарх Никон фактически управлял русской церковью шесть лет с 1652 по 1658 г. — Собор 1654 г.  и дело Коломенского епископа Павла.— Роль епископа Павла в расколе. — Соборы 1655 и 1656 гг. и участие в них восточных иерархов. Первая анафема на сторонников двуперстия как «армяноподражательной ереси». 

14-1.       Приступая к изложению хода борьбы раскольников с Церковью, повторим сказанное в предыдущих главах. Церковно-обрядовые преобразования, которые принято называть «реформами Никона», началисьне при Патриархе Никоне и не по его инициативе. Они начались в 1649 году при патриархе Иосифе, а их инициаторами были «ревнители благочестия», или «сильные временщики-протопопы», как их называет Преосвященный Макарий в своей «Истории русской Церкви». Во главе реформаторов стояли духовник Царя Алексея Михайловича протопоп Стефан Вонифатьев и переведенный в 1640-е годы из Нижнего Новгорода протопоп Казанского собора Иван Неронов. Бежавший в Москву с сельского прихода поп Аввакум нашел приют у протопопа И.Неронова и вскоре по его протекции был поставлен протопопом в город Юрьевец-Повольский. В Костроме, Муроме и Романове под Ярославлем протопопами были Даниил, Логгин и Лазарь — все единомышленники И.Неронова и его ставленники. Полагают, что из бояр идеям реформаторов сочувствовали боярин Ф.М.Ртищев, основатель духовного училища в Андреевском монастыре и Новоспасский архимандрит, будущий патриарх, Никон.

 14-2.      Патриарх Никон фактически управлял русской Церковью шесть лет, с 1652 по 1658 г. Он согласился стать патриархом при условии, что Царь и бояре не будут вмешиваться в дела церковного управления, и Царь Алексей Михайлович такую клятву дал в Успенском соборе при поставлении Патриарха. По согласию с Восточными патриархами и с Царем он приступил к исправлению тех чинов и обрядов, которые или отличались от принятых в других Православных Церквах, или нарушали благочиние. Начал он с того, что перед Великим Постом 1653 года от своего имени разослал по церквам «Память», в которой повелевал крестное знамение творить тремя перстами и при чтении молитвы Ефрема Сирина класть 4 земных поклона вместо 17. Тотчас из среды «ревнителей благочестия» раздались крики о том, что «вера порушена».

14-3.      Выше уже говорилось о том, как при патриархе Иосифе старообрядцы воспротивились запрещению «старого обряда» (многогласия). Тогда они кричали: «Заводите вы, ханжи, ересь новую, единогласное пение».

14-4.      Еретиком был объявлен духовник Царя Стефан Вонифатий — глава «ревнителей благочестия», которые, вполне справедливо, в многогласии и хомовом пении видели не «старые обряды», а неблагочиние. Судя по всему, любая мера по исправлению несообразностей в чинопоследованиях или в текстахмогла вызвать подобную реакцию и в случае упорства непокорных привести к более серьезным последствиям.

14-5.      Так и вышло весною 1653 года, когда Патриарх Никон разослал свою «Память» о замене двоеперстия троеперстием и положении 4 земных поклонов вместо 17 при чтении молитвы святого Ефрема Сирина. На этот раз особое рвение проявили протопопы: Иван Неронов из Казанского собора в Москве, Даниил из Костромы, Логгин из Мурома и Аввакум из Юрьева Повольского. Иван Неронов собрал своих единомышленников в Казанском соборе, и, если верить словам Аввакума, участником этой тайной сходки был Коломенский епископ Павел.

 

 Собор 1654 г. и дело Коломенского епископа Павла

 

14-6.       Так как «Память», которую Патриарх Никон как правящий архиерей разослал перед Великим Постом весной 1653 г., вызвала яростное сопротивление Неронова со товарищи, то Патриарх решил заручиться поддержкой более сильной церковной власти — соборной. Собор был созван в марте или апреле 1654 г. На нем присутствовали из архиереев, кроме Патриарха, 5 митрополитов, 4 архиепископа, 1 епископ (Коломенский Павел), 11 архимандритов и игуменов и 13 протопопов — всего 35 человек. Участвовали также Царь и «царский синклит», то есть ближние бояре и дьяки. Патриарх Никон открыл Собор речью, в коей особенно подчеркнул, что Православная Церковь хранит неизменность не только в догматах, но и в священно-церковном уставе и должна истреблять всякую новину в ограде Церкви. Он прочитал грамоту Восточных иерархов, утвердивших патриаршество в России в1593 г., где об этом было сказано. Затем Патриарх Никон перечислил нововводные церковные чины, уже утвердившиеся в Служебниках московской печати и разнящиеся, как от греческих, так и от наших старых, писанных за 100, 200 и 300 лет до этого.

14-7.       Собору Патриарх Никон предложил следующие вопросы: «Новым ли нашим печатным Служебникам последовать или греческим и нашим старым? Служить согласно с греческими и нашими древними Уставами, или придерживаться новопечатных?». В числе прочих разностей в Уставе было сказано и о поклонах в великую Четыредесятницу: по греческим и нашим старым положено творить 4 земных поклона, по новым — 17. На поставленные вопросы Собор отвечал: «Добро есть исправить все нововводные чины согласно с нашими старыми (харатейными, то есть рукописными) и греческими книгами».

14-8.      Митрополит Макарий (Булгаков) подчеркивает: «Патриарх Никон отнюдь не навязывал Собору своих мыслей; он только напомнил своим сопастырям, отцам Собора, их священный долг хранить неизменно все преданное святыми апостолами, святыми Соборами и святыми отцами и потреблять всякие новины в Церкви, а потом указал некоторые новины в наших тогдашних книгах и церковных обычаях и спрашивал, что делать… Можно было только не соглашаться, что те или другие обряды, на которые указал Никон, суть новины, и такого рода несогласие действительно заявил один из присутствовавших на Соборе, епископ Коломенский Павел. Он вместе с другими подписался под соборным Уложением, но с оговоркой, что не согласен по одному вопросу — о поклонах». Возражал он не первый раз. За год до этого он подписал первую раскольничью челобитную, написанную собравшимися весной1653 г. у Ивана Неронова протопопами.

 

 Роль епископа Павла в расколе

14-9.       В словаре «Старообрядчество» издавшие эту книгу поповцы сообщают о Павле следующее:

1) будто бы он вместе с Аввакумом и другими весной 1653г. подписал первую челобитную против «Памяти»;

2) открыто выступил против нововведений, за это предан темнице и единолично Патриархом Никоном лишен сана и сослан в Палеостровский монастырь, где учил население не повиноваться духовным властям;

3) за это был переведен под более строгий надзор в Хутынский монастырь под Новгород, где был убит подосланными Никоном людьми».

Современные поповцы считают лишенного сана Павла основателем беглопоповства и говорят, что он «повелел переходящих в раскол православных принимать вторым чином, через миропомазание, а священников (то есть беглых попов) оставлять в своих чинах» ( Кн.7, с. 206). Беспоповцы тоже считают Павла своим родоначальником, но говорят прямо противоположное: будто он повелел не принимать от русской Церкви никаких таинств и священнодействий, приходящих от нее новокрещенов перекрещивать, не принимать новопоставленных священников, но совершать таинства позволил «благочестивым мужам». Как это часто бывает, показания прямо противоположные и неизвестно, кому верить, а вернее всего, если имеешь дело с раскольническими преданиями, лучше не верить ни тому, ни другому. Все эти сказки были написаны раскольниками много лет спустя после смерти низложенного епископа. Возможно, что сам Павел умер, хотя и лишенным сана, но православным человеком. Но в раскольнической среде сказки, мифы и предания пользуются большим авторитетом, чем факты, именно на них построена вся их историография. Впрочем, то же самое мы наблюдаем и в истории других массовых движений: слухи и мифы действуют сильнее скучной правды, возможно, потому что они относятся к разряду «нас возвышающих обманов».

14-10.      Посему, вне зависимости от того, что в действительности произошло с Павлом после его низложения, скажем о том, какие последствия имело его непослушание Патриарху и как его имя используют раскольники. Раскольники утверждают, что до 1656 года у них была «полнота иерархии, прерванная со времени мученической кончины епископа Павла Коломенского» ( с.63), так как он «не успел поставить себе преемника».  Итак, еще раз, чтобы не возводить на него напраслину, сделаем оговорку: «если верить тому, что об этом пишут сами раскольники», и посмотрим на «дело епископа Павла» с точки зрения церковных правил, а затем оценим последствия его непослушания духовным властям.

14-11.      Епископ участвовал в сговоре против Патриарха. Епископ Павел не просто возражал против изменения одного обряда (замены 17 поклонов на 4), но был тесно связан с группой протопопов, объявивших открытую войну Патриарху. Действительно, если учесть его сан, он мог, если не стать главою ушедшей в раскол «церкви» (потому что один епископ по канонам не может «поставить себе преемника»), то уж во всяком случае усилить своим авторитетом епископа соблазн для клира и мирян. Участие епископа в собрании, на котором было решено не только отказаться выполнять указание Патриарха, но и обвинить его в ереси, написать на него донос Царю и потребовать его низвержения, юридически можно квалифицировать как участие в сговоре. Такое преступление наказуемо как по церковным, так и по гражданским законам, потому что чревато расколом для Церкви и смутами для Государства. Если он подписал первую челобитную с возражениями против «Памяти» и с обвинениями Патриарха, своего духовного отца, как следует из даваемой епископами при поставлении присяги, то нарушил эту присягу и явился клятвопреступником.

14-12.      Епископ нарушил епископскую присягу. Патриарх Никон приводит эту епископскую присягу в своем «Возражении» (на ответы Лигарида боярину Стрешневу), чтобы напомнить о долге епископов перед своим отцом Патриархом. Среди прочих пунктов в ней есть и такие: «Обещаюсь в том, что, хотя бы князья и бояре, или множество народа искали принудить меня, я буду в послушании моему отцу и всего Священного Собора и Патриархов, которые могут быть после… Если же я что-либо сделаю из вышеупомянутого, без приказа и без письма моего отца и нарушу в каком-либо пункте что-либо из вышеизложенного, то да буду низвергнут с своей должности тотчас». Павел, соученик Никиты Минина у старца Анании, произнес эту присягу перед Патриархом Никоном 17 октября1652 г., когда был им рукоположен в сан епископа. Поэтому его непослушание, более того, совет с явными врагами отца своего, можно с человеческой точки зрения расценить, как предательство, а с церковной оценка была произнесена им самим: «да буду лишен сана тотчас».

14-13.      Подписал или нет Павел эту челобитную, теперь уже нельзя выяснить, потому что она не сохранилась. Вероятнее всего, епископ Павел эту челобитную не подписывал, чтобы не обнаруживать своего участия в протесте. Поэтому ни Царь, ни Патриарх Никон о сговоре епископа с непокорными протопопами долгое время могли не знать. Об этом можно судить по тому, что епископ Коломенский Павел по-прежнему участвовал в Соборах 1653 и 1654 гг. Однако после того, как он высказал свое несогласие с решением Собора, его связь с уже осужденными протопопами могла обнаружиться, а значит, стало известно и о его участии в их совещаниях. Тот, кто вменяет Патриарху Никону в вину будто бы ничем не мотивированное низложение епископа Павла, который-де «всего лишь высказал свое особое мнение», просто не хочет видеть в действиях Павла явных с канонической точки зрения преступлений. Если бы Патриарх Никон не лишил такого епископа сана, то был бы сам виновен в нарушении канонов и потворстве раскольникам. О том, насколько эта мера была своевременной и жизненно необходимой для сохранения единства Церкви, можно судить по тому, что раскольники до сих пор считают Павла «своим епископом», который будто бы обеспечивал «полноту иерархии» ушедшей в раскол «древлеправославной церкви». В наше время во имя этого лишенного сана епископа раскольники сооружают храмы.

14-14.      Павел не мог быть низвержен и сослан одним Патриархом. Обвинители Патриарха Никона говорят также и о том, что он не имел права низвергать епископа единолично, без решения Собора, и это верно. Однако если учесть, что Патриарх Никон был строгим исполнителем церковных канонов и по всем, даже не очень важным вопросам обращался к соборам, такой факт представляется маловероятным. Никакими документами он не подтвержден, если не считать раскольничьи предания и голословное обвинение на Суде. На эти обвинения М.В.Зызыкин возражает: «Известно, что Павел Алеппский писал, чтоэто не был единоличный суд, а совершен был совместно с Царем, добавляя, «и по совету Константинопольского патриарха»; кроме того, сам Никон говорил на суде, что об этом сохранилось дело в Приказе, из которого видно, что он не один судил епископа Павла» (т. III, с. 300). Указ о ссылке лишенного сана епископа на исправление в монастырь мог подписать только Царь, как это всегда делалось и раньше.

14-15.      В заключение этого раздела важно подчеркнуть, что с весны1654 г. исправление книг и обрядов в Русской Православной Церкви совершалось в соответствии с решением Собора, а не по личному велению одного Патриарха Никона. Поэтому с этого времени все, кто оказывал сопротивление, церковной властью рассматривались как непокорники. Очень скоро выяснилось, что непокорники не просто спорили, но устно и письманно стали хулить Церковь. В связи с этим потребовалось созывать Соборы каждый год.

 

 Соборы 1655 и 1656 гг.

и участие в них Восточных иерархов 

14-16.      Патриарх Никон против икон нового, «фряжского», письма. После Смутного времени влияние католической Польши и лютеранской Европы в России увеличивалось. Москвитяне склонны были следовать тогдашней западной моде точно так же, как сейчас, а потому некоторые московские живописцы переняли манеру польских и франкских художников и стали писать иконы в том же духе. Они назывались новыми, и гневное осуждение Патриарха Никона эти иконы вызывали не столько из-за живописной манеры, сколько из-за недопустимых на иконе изображений лиц заказчиков вместо ликов Спасителя, Богородицы и святых. По приказу Патриарха таковые «иконы»-портреты были отобраны по домам, даже у самых знатных бояр, затем он повелел выколоть глаза на них и в таком виде носить по городу. Москвичи восприняли это, как проявление иконоборчества, не желая отказываться от моды и не видя в таких изображениях ничего кощунственного. В1655 г. в Неделю Православия в Успенском соборе в сослужении с двумя другими патриархами, Антиохийским и Сербским, Патриарх Никон обратился к народу с пространным поучением, в котором доказывал, что писать иконы по франкским образцам беззаконно. Оба патриарха, Макарий и Никон, предали анафеме (церковному отлучению) всех, кто впредь будет писать или держать у себя в доме франкские иконы. При этом Патриарх Никон брал одну доску за другой, с силой бросал их на пол, так что они разбивались и затем велел их сжечь.

Вся эта история с новыми иконами подробно описана очевидцем события Павлом Алеппским, пересказана в «Истории Церкви» у митрополита Макария (Булгакова) (  Кн.7, с. 93-94), но раскольники ухитряются вопреки столь достоверным свидетельствам в газетных статейках пересказывать свои лживые предания, будто Патриарх Никон тысячами сжигал иконы старого письма.

14-17.      Восточные патриархи указывают на разности. Исправление книг и обрядов происходило не только в соответствии с решением Собора русских архиеереев, но и с одобрения приехавших в начале1655 г. в Москву Антиохийского патриарха Макария и Сербского патриарха Гавриила. Патриарх Макарий обратил внимание Патриарха Никона на разные новины и недостатки в наших церковных обрядах, например, в то время литургию совершали не на антиминсе с частицей святых мощей, а просто на куске белого холста; из просфоры, назначенной для Агнца, вынимали не девять частиц, а только четыре, прикладывались к иконам только раз или два в году, не раздавали в храмах антидор, для крестного знамения слагали два перста, как армяне и ариане, а не три, как все православные.

14-18.      На пятой седмице Великого Поста, с 25 по 31 марта 1655 г., состоялся очередной Собор, на котором в присутствии Антиохийского патриарха Макария были рассмотрены указанные им новины. К этому времени был переведен заново с греческого Служебник с пояснениями смысла греческих обрядов. Кроме того, Патриарх Никон распорядился напечатать более 15 000 антиминсов с изображениями и частицами святых мощей и разослал по всем церквам. Собор рассмотрел и одобрил вновь изданный Служебник. Через полтора месяца в Москву пришла грамота Константинопольского патриарха Паисия, в которой он давал ответы на ранее заданные Патриархом Никоном вопросы. Смысл ее сводился к тому, что, «если в чем-либо разнствуете, то согласуйтесь с нами и вы по этому законоположению, которое мы неизменно храним, как переданное от начала», и что следует «увещевать всех принять тот чин, … который содержится во всей Восточной Церкви и дошел до нас по преданию изначала без малейшей перемены».

14-19.      Первая анафема на ЗАЩИТНИКОВ ДВОЕПЕРСТИЯ. В 1656 г. в Неделю Православия был созван следующий Собор. Прямо во время совершения чина Православия в Успенском соборе, когда по чину Церковь изрекает анафемы на еретиков и сопротивников, патриархи Антиохийский Макарий иСербский Гавриил вместе с Никейским митрополитом Григорием произнесли анафему на тех, кто «по Феодоритову писанию и ложному преданию творит, той проклят есть». Так представителями разных Поместных Церквей (Антиохийской, Сербской и Константинопольской) в России была впервые произнесена анафема на сторонников двоеперстия. Очень важно отметить, что приверженность к двоеперстию было одним из главных пунктов пропаганды капитонов, и потому отлучение от Церкви сторонников двоеперстия касалось и еретиков, распространявших ложь о будто бы пришедшем в мир антихристе. На заседаниях Собора было разъяснено. что «учение о двоеперстии» было внесено в русские первопечатные книги, чтодо этого существовал древний обычай креститься тремя перстами и что обычай этот сохранился среди пожилых поселян и 100 лет спустя после Стоглавого Собора.

Таким образом, на Соборе в 1656 г. представители четырех Православных Поместных Церквей изреклианафему не на обряд (двоеперстние), но на тех, кто совершает крестное знамение так же, как еретики, армяне и несториане, и не желает совершать его так, как это принято во всех других Православных Поместных Церквах и как было принято до Собора 1551г., так называемого «Стоглавого».

14-20.      Отлучение от Церкви Неронова. В том же 1656 году еще один Собор собрался особо, чтобы рассмотреть действия и взгляды зачинщика раскола Ивана Неронова, который к этому времени тайно, без благословения, постригся в монахи с именем Григория. Он отказался явиться на Собор, скрывался от властей, поэтому судили его заочно. Он обвинялся в том, что:

1) будучи сослан в монастырь, бежал и возмущает не утвержденные в вере души;

2) отметается греческого православия, укорил святые книги, писанные на хартиях за 200-500 лет до этого и написал многое ложное о государе царе Алексее Михайловиче и Патриархе Никоне;

3) постригся без благословения и не примирившись с Церковью. Этот Собор постановил:

«Иван Неронов, иже ныне инок Григорий, и с своими единомысленники, иже не покоряющеся Церкве да будут прокляти»».

14-21.      Мы видим, что ни в той, ни в другой «клятве» поношений на «старые обряды» не произносилось, если не считать поношением утверждение, что двумя перстами принято креститься у еретиков, армян и несториан. Но поскольку это утверждение соответствовует действительности, то поношением его считать невозможно. С этого Собора, как считает митрополит Макарий (Булгаков), «началось действительное отделение русских раскольников от православной Церкви, начался русский раскол». Однако, если иметь в виду длительную предысторию раскола и ближайшие причины его, то невозможно не видеть, что отпадение от Церкви началось гораздо ранее — среди капитонов еще до Патриарха Никона, а среди «старообрядцев», зараженных ересью Капитона, уже весной1653 г.

14-22.     Что касается историков, то за неимением документов, всю историю с Нероновым они излагают, строго следуя рассказам самого Неронова, ничтоже сумняшеся в их достоверности (в их числе и митрополит Макарий (Булгаков)). Трогательная сцена «горького плача» Патриарха Никона пред иноком Григорием в русской истории написана пером, а такое, как известно, не вырубишь топором. Теми же перьями переписана из челобитных Неронова и его писем версия о том, что будто бы, растрогавшись и раскаявшись, Патриарх Никон разрешил этому «ревнителю благочестия» служить по старым книгам, креститься двумя перстами и двоить аллилуйю. Процитировав нероновские «скаски», митрополит Макарий (Булгаков) делает далеко идущие выводы: будто тем самым Патриарх Никон был «готов разрешить своим противникам употребление «старых обрядов» при условии их подчинения Церкви» (с. 114 — 119). Но ничего подобного в писаниях самого Патриарха Никона нет, и потому видеть в нем чуть ли ни основателя единоверия, значит выдавать желаемое за действительное.

14-23.      В завершение этой главы хотелось бы сказать несколько слов о Патриархе Никоне, поскольку в русской истории, как бы к нему ни относились авторы, он остается символом патриаршей власти. Было бы несправедливо не отдать должное тем деяниям этого человека, которыми он заслужил благодарность от потомства и о которых редко говорят. Дело в том, что ни приписываемые Патриарху Никону «реформы», ни тем более раскол, который в его бытность патриархом никто не осознавал событием всероссийского масштаба, а лишь выступлением мятежных протопопов, не были основными направлениями его деятельности. Если бы ему самому довелось читать все. что о нем понаписали раскольники, историки, публицисты, романисты и журналисты, то он, по меньшей мере, был бы удивлен и не узнал бы сам себя.

Основным делом его жизни как Предстоятеля Поместной Православной Церкви была борьба с наступающей секуляризацией русского общества. Этой основной теме жизнедеятельности Святейшего Патриарха Никона посвящена книга известного историка и канониста, профессора М.В. Зызыкина, где он подробно разбирает его государственные и канонические идеи (см. очерк «Дело Патриарха Никона» в  Приложении). Главный вывод. к которому пришел автор на основании тщательного исследования учения Церкви о «симфонии властей», состоит в том, что все действия Патриарха Никона согласуются с учением святых отцов и что его уход с кафедры в 1658г. был исповедническим подвигом архипастыря, имевший аналоги, как в истории Древней Церкви, так и в России. «Он спасал Церковь от грозящего ей поглощения в Государстве и потому стремился восстановить начинающее меркнуть в его время правовое понятие Церкви». В связи с такой оценкой идей и поступков Патриарха Никона М.В. Зызыкин низложение Патриарха считал ключевым моментом русской истории, после которого секуляризация и, как ее следствие, апостасия (то есть богоотступничество) в России происходили почти беспрепятственно. Он пишет, что «память Никона настолько преследовалась в императорский период, что верующим было даже запрещено построить храм на месте его кончины, и что русская иерархия, не имеющая в тот период свободного дерзновения на восстановление памяти Никона, не сделала того, что требовала истина об его жизни». Пока нет никаких признаков того, что «истина о его жизни» будет услышана и в пост-императорский период.

Глава 15

 

ДЕЯНИЯ СОБОРОВ 1666-1667 годов

 

УСИЛЕНИЕ РАСКОЛА ПОСЛЕ УХОДА ПАТРИАРХА НИКОНА в1658 г. —  ДЕЯНИЯ СОБОРОВ 1666 — 1667 гг. Деяния Собора русских архиереев в1666 г.: отлучение от Церкви 4-х раскольников. — Осуждение патриарха Никона 12 декабря 1666г. — Избрание нового патриарха Иосифа. — Одобрение мер по исправлению книг и обрядов. — АНАФЕМА НА НЕПОКОРНИКОВ И ХУЛИТЕЛЕЙ ЦЕРКВИ в 1667г. — ПОЧЕМУ ЦЕРКОВЬ ОСУЖДАЛА РАСКОЛЬНИКОВ ЗА ДВОЕПЕРСТИЕ.

 

УСИЛЕНИЕ РАСКОЛА

ПОСЛЕ УХОДА ПАТРИАРХА НИКОНА в 1658 г

15-1.       Митрополит Макарий (Булгаков) в своей «Истории русской Церкви» позволяет себе даже помечтать: не уйди, мол, Патриарх Никон с кафедры, так раскол сам «мало-помалу прекратился бы, и на его место водворилось бы так называемое ныне единоверие» (с.119). Эта версия повторяется из книги в книгу, а  в некоторых воспроизводится и еще одно раскольническое предание: будто Патриарх Никон под конец жизни вернулся к «старой вере» и умер «правоверным древлеправославным» (то есть отлученным от Церкви раскольником). Подобные слухи в раскольнической среде возникли в связи с низложением Патриарха Никона, причины коего были неизвестны и неясны простому народу, а  потому многие рассуждали так: раз низложен и сослан, то значит пострадал за «старую веру».  Разинцы были настолько в этом уверены, что явились в Ферапонтов монастырь к ссыльному Патриарху и просили его возглавить бунт. И  когда он отказался, главари бунта обзавелись самозванцем под именем Патриарха Никона, рассчитывая тем самым привлечь в свои ряды и православных людей.

Можно, конечно, следуя этой версии,  вообразить и такое: мол, не уйди, Патриарх Никон (превратившийся в «старообрядца») с кафедры, то раскол сам «мало-помалу прекратился бы, и на его место водворилось бы так называемое «старообрядчество» и не было бы никакой «трагедии русского раскола».  Таким мечтам могут предаваться «религиозные маниловы», которые думают, что церковные расколы происходят по случайному совпадению частных обстоятельств, а судьба народа зависит от ссоры неистовых протопопов с Патриархом.

15-2.       Расколоучители имели сильных покровителей при дворе. Но если фантазии и мечты оставить на долю раскольников и вновь обратиться к фактам, то следует отметить, что борьба с раскольниками в первые годы велась крайне непоследовательно, что и послужило распространению их измышлений. Решения Соборов 1650-х годов фактически не выполнялись, потому что главари раскола находили себе защитников, как в царском дворце, так и у некоторых архиереев.  Так например, скрывающийся от властей протопоп Неронов  в 1655 г. остановился прямо у царского духовника Стефана Вонифатьева, а в1657 г. он же, но уже инок Григорий, отсиживался в Москве на подворье Рязанского митрополита  Илариона, того самого, который был когда-то женат на сестре Коломенского епископа Павла и ненавидел Патриарха Никона по личным причинам. На  Царя давление оказывала царица Мария Ильинична, да и сам он не мог забыть бывшего любимца, Казанского протопопа, и заставлял Патриарха Никона простить Григория.

В таких условиях Патриарх Никон продолжал начатое дело.  В январе 1658 г. он приказал троить алиллуйюи прибавлять «Слава тебе, Боже», то есть восстановил обычай, существовавший на Руси до Стоглавого Собора, о чем свидетельствуют двухвековые споры о сугубой аллилуйе (см. выше, гл. 9). Это было последним его распоряжением по поводу исправления новин в области обрядов. Через полгода 12 июля1658 г. он покинул кафедру. Началась его 8-летняя опала, закончившаяся в 1666 г. судом и ссылкай.

15-3.       После ухода Патриарха Никона с раскольниками никто не боролся. После его ухода русские архиереи в течение восьми лет были заняты только тем, чтобы удовлетворить желание Царя:  низложить Патриарха Никона и выбрать нового.  Бояре желали того же.  И потому поощряли раскольников. Так, например, именно для шельмования Патриарха Никона из Сибири был возвращен протопоп Аввакум в 1663 г., когда против Патриарха готовился второй Собор под руководством Паисия Лигарида. Об этом Аввакум откровенно, хотя и не без преувеличений, пишет сам в своем «саможитии» — этом дальнем прообразе «Исповеди» графа Толстого. Из «Жития», несмотря на явные преувеличения и даже выдумки, можно узнать много любопытных фактов и составить представление о психическом складе человека, ставшего символом раскола.  Вот как Аввакум описывает свое пребывание в Москве между двумя ссылками.

Как только Аввакум прибыл в Москву, царь велел «поставить его к руке» и милостиво спросил сосланногопо его же, царя, указу, протопопа: «Здорово ли, протопоп, живешь? Велел Бог видетца». Протопоп на это отвечает: «Молитвами святых отец наших еще жив, грешник». Он же (то есть Царь) вздохнул (хорошо хоть не расплакался, как Патриарх Никон у Неронова) и иное говорил кое што и велел меня поставить в Кремле на монастырское подворье.  В походы ходя мимо двора моево, благословляяся и кланяяся со мною, сам о здоровье меня спрашивал часто;  в иную пору, миленкой, и шапку уронил, поклоняся со мною, и давали мне место, где бы я захотел, и в духовники звали, чтобы я с ними в вере соединился».

Итак, у протопопа, одного из самых рьяных единомысленников Ивана Неронова, отлученного от Церкви, Царь благословляется, идучи на войну, при этом роняет шапку; собственный двор ему дает, да не где-нибудь, а в Кремле; мало того, готов вместо своего тогдашнего духовника Лукьяна в духовники взять Аввакума. Затем читаем о том, как за  Царем последовал и весь «синклит», бояре и дьяки, и каждый тащил на Аввакумов двор, кто деньги, а кто и провизию («корм ко мне везут да тешат, полну клеть наволокли»).  Хотели даже «на Печатный двор посадить» (то есть сделать справщиком книг вместо ученых греков и малороссов).  Далее в «саможитии» следует совершенно неожиданная фраза: «Тут было моя душа возжелала (принять предложение), да дьявол помешал». Дьявол помешал, и Аввакум отказался. Царь на него обиделся за очередную челобитную, и неразлучные друзья разошлись: лучший друг, несмотря на заступничество царицы и боярыни Морозовой, сослал Аввакума с семьей в Мезень, и тот по дороге «по городам их, пестрообразных зверей, обличал».  Зверями благочестивый протопоп называет русских архиереев.  В бытность свою в Москве Аввакум успел пристроить к «духовной дочери своей, боярыне Федосе Морозове» своего друга,  юродивого Феодора.

15-4.       Распространение раскола в 1658 — 1667.  Даже, если в этом рассказе многое преувеличено, все же и из него можно понять, что раскольника встретили с распростертыми объятиями, потому что хотели использовать в борьбе с Патриархом, которого он в течение 10 лет поносил. По всей России все эти годы продолжали свою пропаганду отлученные от Церкви в 1656 г. другие единомысленники Ивана Неронова. Их было немного, но плевелы, ими насаждаемые, падали в подготовленную капитонами почву, и раскол, никем и ничем не сдерживаемый, более того, поощряемый сильными мира сего, разрастался.

15-5.       В Москве большим авторитетом пользовался Спиридон Потемкин из смоленских дворян. Выше уже говорилось о том, что архимандрит московского Покровского монастыря Спиридон был связан с Капитоном и покровительствовал ему. Этот влиятельный архимандрит разделял все заблуждения капитоновщины, а потому писал, что своими исправлениями книг Патриарх Никон «устилал путь антихристу». Спиридон написал много подобной лжи и умер в1665 г., за год до окончательно отлучения раскольников от Церкви.

Родственник предыдущего,  Ефрем Потемкин, тоже из смоленских дворян, был постриженником Бизюкова монастыря близ Дорогобужа. Поселился он на Керженце, где основал позднее скит «Смольяны» близ г. Семенова, а в описываемое время учил паству, что «антихрист уже явился в лице Патриарха Никона, который осквернил церкви и реки, и жить стало можно только на болотах».

15-6.       В Нижегородских пределах распространял ересь капитонов, ученик и земляк Аввакума, игуменАвраамий, управляя Покровским монастырем в селе Лыскове, где когда-то служил священник Иван Неронов. В Новгородских пределах долгие годы безнаказанно сеет раскол еще один игумен, Досифей, начальник Беседного Тихвинского монастыря. На Сейме около Льгова основал скит беглый монах Троице-Сергиевой лавры Иов (1592 — 1681),  с 1609 г. постриженник преподобного Дионисия,  келейник патриарха Филарета. Впоследствии, уже после Собора 1666-1667 гг. Досифей, его ученик Корнилий, Иов и другие переселяются на Дон. О результатах этой миссии будет сказано ниже, при описании бунта Разина.В Сибири идеи раскола тоже беспрепятственно распространялись сосланными из Москвы первоучителями и затем эстафету подхватывали уже местные уроженцы. Так, Авраамий Венгерский (ок. 1635 — ум. после 1702) из тобольских детей боярских и, по сообщению Сибирского митрополита Игнатия, из евреев, стал монахом Троицкого Кондинского монастыря, что на Оби. За противление был сослан в пустынь на р. Исеть, которая впоследствии стала одним из центров урало-сибирского «старообрядчества». В Соловецком монастыре монахи отказались служить по новым книгам еще в 1658 г., а под их влиянием находилось всеПоморье, но ни церковные власти, ни Царь на это должного внимания не обращали, полагая, что главный враг у них — Святейший Патриарх Никон, а вовсе не противники и хулители Церкви.

15-7.       Такова география раскола (см. карту 1): Москва; Керженец и Нижний Новгород (где давно ходили капитоны и в 1630-е годы возник первый кружок «ревнителей благочестия»), Черниговщина и Дон (где скоро вспыхнул бунт Разина); Соловки и Поморье, весь север и Сибирь (где с начала 1670-х годов заполыхали гари — массовые самосожжения совращенных изуверами людей). Основные центры раскола окончательно сложились к концу XVII в., но получили свое начало и окрепли за те восемь лет — с 1658 г. по 1666 г., — когда вынужденный царем и боярами к уходу с кафедры Патриарх Никон подвергался непрерывной травле. Можно сказать, что Священноначалие, Царь и боярство, не только не предпринимали необходимых мер к прекращению раскола, но, видя в раскольниках союзников в борьбе с Патриархом Никоном, фактически сами способствовали его распространению. Они опомнились лишь летом 1666 г. В ожидании приглашенных для Суда над Патриархом Никоном Восточных патриархов, в Москве начал свою работу Большой Московский Собор, деяния которого имели громадное значение для всей последующей истории Церкви и нашего Отечества. О Суде над Патриархом Никоном см. в Приложении, а здесь мы скажем лишь о том, что касается раскольников. 

ДЕЯНИЯ СОБОРОВ 1666-1667 гг.

15-8.       С  уходом Патриарха Никона в России начался период междупатриаршества. Он длился с 12 июля1658 г. по декабрь1666 г., и за это время все собираемые Соборы (1660, 1663) занимались только одной проблемой: как низложить Патриарха Никона и выбрать нового. Так как судить своего Патриарха одни русские архиереи не могли, то Царь Алексей Михайлович решил пригласить в Москву Восточных патриархов, на суд которых Царь хотел передать и вопрос о расколе. Из четырех патриархов согласились приехать два: Антиохийский патриарх Макарий (участник Соборов 1655 и 1656 гг.) и Александрийский Паисий. Они ехали в Россию кружным путем через Кавказ на Астрахань и далее вверх по Волге. Дело затягивалось, и потому Царь решился собрать Собор из одних русских архиереев в начале1666 г., так как вопрос о расколе они могли рассматривать самостоятельно.

15-9.       По прибытии в Москву патриархов в декабре 1666 г. начался Собор, который теперь в литературе называется Большим Московским. Он закончился в мае1667 г. В общей сложности эти Соборы длились более года то есть длился чуть более года. По содержанию рассматриваемых на этих Соборах вопросов их Деяния можно разделить на несколько основных тем:

1) суд над раскольниками и отлучение их от Церкви Собором в составе одних русских архиереев на заседаниях с 29 апреля по конец августа1666 г. Итоговый документ: «Наставление благочиния церковного» от 2 июля1666 г.;

2) суд над Патриархом Никоном и его низложение при участии двух Восточных патриархов Макария и Паисия с 2 ноября по 12 декабря1666 г. Итоговый документ: «Объявление о низложении Никона»;

3) избрание нового патриарха Иосифа и его посвящение (интронизация) с 31 января по 10 февраля1667 г.;

4) обсуждение распоряжений низложенного Патриарха Никона, одобрение одних, осуждение и отмена других, с 26 февраля1667 г. Итоговые документы: Постановления;

5) обсуждение «Наставления» с осуждением раскола, принятого русскими архиерееями в1666 г., его утверждение. Итоговый документ: «Изречение, или Предел» с анафемой на непокорников и хулителей от 13 мая1667 г.

Деяния этих Соборов подробно изложены в «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова) (Кн. 7, гл. III). Здесь расскажем только о тех из них, которые связаны с осуждением раскольников, то есть рассмотрим 1 и 5 пункты.

Деяния Собора русских архиереев в 1666 г.

5-10.       Перед Великим постом1666 г. по грамотам Царя в Москву съехались 10 архиереев: 5 митрополитов и 5 архиепископов. Они решили, что до того, как станут судить других за уклонение в раскол, должны удостовериться, что пребывют в единодушии, а потому архиереи дали ответы на следующие вопросы:

1) признают ли православными четырех Вселенских патриархов?;

2) признают ли правильным решение Московского Собора1654 г. (бывшего при Патриархе Никоне) совершать богослужение по книгам греческим и русским древним?

15-11.     Такие вопросы были поставлены потому, что раскольническое учение состояло именно в том, что греческие книги-де испорчены и наполнены ересями, и сами Восточные патриархи, находясь под игом неверных (магометан-турок), уклонились от Православия; что русские церковные книги, напечатанные до Патриарха Никона, во всем исправны, православны и не требовали исправления и что Московский Собор1654 г., определивший их исправление, есть Собор незаконный, потому-де, что русские архиереи поставили свои подписи только из-за страха перед Патриархом Никоном, то есть вынужденно, а на самом деле, мол, теперь вовсе не против восстановления «старой веры».

15-12.     Подозреваемый в расколе епископ Александр Вятский. С этим епископом связано очередное предание, опять же изложенное бывшим диаконом Федором: будто в1674 г. Вятский епископ Александр «отрекся от новозакония их, и остави епископию, отъиде в монастырь свой на Вычегду, и каялся до смерти о прежнем своем поползновении, заеже сообщися с ними». Эта выдумка Федора, как и все остальные его «предания», благодаря П.И.Мельникову-Печерскому стала известна всему свету. В своем романе «В лесах» он ее воспроизводит, как достоверный факт. Да кто же усумнится в сказанном самим П.И.Мельниковым? Никто.

15-13.     Теперь от «преданий» перейдем к фактам. Вятский епископ Александр (1603 — 1678) сначала был рукоположен в епископа Коломенского самим Патриархом Никоном (в1655 г. на место сосланного Коломенского епископа Павла). До этого 4 года он был игуменом того самого Спасо-Каменного монастыря, где с 1653 по1655 г. находился в ссылке зачинщик раскола, глава нижегородских и московских «ревнителей благочестия», Иван Неронов. В 1657г. епископ Александр был переведен во вновь открытую Вятскую епархию. Он был этим чрезвычайно недоволен и питал к Патриарху Никону личную вражду. Но главное, конечно, было не в этом, а в сочувствии к движению «ревнителей благочестия». О своем несогласии с «реформами» епископ Александр стал говорить только после ухода Патриарха Никона с кафедры и, возможно, надеялся переломить ситуацию в пользу своих друзей. Он стал хулить исправление святого Символа, новопечатные книги и иные чины церковные и сколько мог покровительствовал расколоучителям, а они — возложили теперь уже на него свои надежды на успех в затеянном деле. Так например, в начале1666 г. выяснилось, что именно у него, на Вятке, скрывается один из раскольников, бежавший из Москвы игумен Златоустовского монастыря Феоктист, и при этом держит у себя в келье «развратные письма». Тогда же была составлена «Роспись, что взято у Феоктиста чернца книг и писем».

15-14.     Раскольнические «развратные письма». Стоит остановиться на этой истории с «развратными письмами». Интересно отметить, что еще до Большого Московского Собора 1666 — 1667 г. таких антицерковных сочинений было написано уже более 80 и в них авторы совершенно открыто хулили Церковь, Божественные Таинства и священство, призывали православных людей не ходить в храмы, не крестить детей и не причащаться. После1667 г. раскольники понаписали подобных книг и писем без числа и распространяли их путем переписывания среди православного населения, явившись первыми диссидентами и журналистами на Святой Руси. С тех пор это «журналистское семя», как мы знаем, чрезвычайно умножилось и попрежнему ратует за «свободу информации», то есть свободу распространять любую ложь и злостную клевету. Теперь «развратные письма» раскольников называются «старообрядческой литературой»; а имена их сочинителей занесены на скрижали «Словаря русских книжников». В советское время усилиями «Пушкинского Дома» в Ленинграде сочинения некоторых из них, главным образом, обожаемого нашей интеллигенцией за неистовость Аввакума, были изданы большими тиражами с научными комментариями. Однако в XVII в. на «развратные письма» еще многие смотрели по-другому.

15-15.     Все десять участников Собора на поставленные вопросы ответили утвердительно и таким образом единодушно засвидетельствовали верность Вселенскому Православию и решимость продолжать начатое при Патриархе Никоне дело. Ответы на эти вопросы определяли также отношение участников Собора к тем лицам, коих они должны были судить за противление Церкви и принадлежность к расколу. Каждому из них в первую очередь они задавали те же два вопроса.

15-16.     Первое заседание Собора 29 апреля 1666 г. в царской столовой палате открылось речью самого Царя Алексея Михайловича и из нее можно понять, что душепагубные расколы распространились по всему Царству и что учение расколоучителей было богохульным. Царь сказал: «И мы узнали, что оно (учение) содержит следующие хулы: нынешняя Церковь не есть Церковь, Тайны в ней Божественные — не тайны, крещение — не крещение, архиереи — не архиереи, учение неправедное — и все в ней скверно и неблагочестиво. Многие скудоумные заразились этим лжеучением и, как бы обезумев, уклонились внововозникшие сонмища, отвергли крещение, не исповедуют своих грехов иереям Божиим, не причащаются Животворящим Тайнам и совсем отчуждились от Церкви и от Бога». Таким образом, Царь Алексей Михайлович кратко и ясно изложил положение в Церкви, хорошо известное всем, и просил архиереев исполнить свой пастырский долг, во всем разобраться и вынести свое суждение, чтобы за свое нерадение и небрежность не отвечать им пред Богом в день Страшного суда.

15-17.     Чтобы не соблазняться сентиментальными воздыханиями о «невинно гонимых за веру» раскольниках, как это делают и ныне некоторые чада Русской Православной Церкви, нам тоже надо помнить о Страшном суде, честно ответить на поставленные архиереями вопросы и осознать, что такие хулы, — не детские игры, что раскольники их повторяют вот уже 350 лет, что видеть в их упорстве стойкость, а в неистовстве ревность по вере, — значит стать соучастником их хуления.

15-18.     Теперь скажем о том, кого же судил этот Собор1666 г. Как подозреваемый в противлении Церкви и принадлежности к расколу, епископ Александр Вятский на первые два заседания Собора не был приглашен. Поэтому на третьем заседании он был вызван первым. После разъяснения его недоумений и сомнений другими архиереями, епископ Александр написал покаянный свиток, высказал свое исповедание, заверил, что признает всех Восточных патриархов православными и приемлет решения Собора1654 г. Митрополит Макарий предполагает, что своим покаянием этот епископ подал добрый пример своим единомышленникам. Из них на Собор были вызваны 12 наиболее злостных расколоучителей, отчасти нам уже знакомых. Среди обвиняемых в расколе было: 8 монашествующих (в том числе 1 архимандрит, 2 игумена и два бывших протопопа), 3 протопопа и 1 диакон. Перечислим их, объединив по месту их «духовного» происхождения, и выясним, откуда вышли наиболее активные и влиятельные «ревнители благочестия» (Нижний Новгород, Смоленск, Суздаль и Соловецкий монастырь):

Нижегородские и московские ревнители: 1) первый виновник раскола иеромонах Григорий (Иван Неронов); 2) бывший архимандрит Спасского монастыря в г. Муроме Антоний; 3) бывший строитель Покровского монастыря в селе Лыскове Авраамий; 4) ученик Неронова игумен Златоустовского монастыря в Москве Феоктист; 5) привезенный из Мезени протопоп Аввакум; 6) ученик Аввакума, диакон Благовещенского собора Федор Иванов.

Смоленские ревнители: 7) из смоленских дворян, постриженник Бизюкова монастыря, монах Ефрем Потемкин (его родственник архимандрит московского Покровского монастыря Спиридон Потемкин умер за год до Собора); 8) иеромонах того же Бизюкова монастыря Сергий Салтыков; 9) бывший смоленский протопоп, уставщик Симонова монастыря, Серапион.

Суздальские ревнители: 10) суздальский поп Никита Пустосвят; 11) суздальский поп Лазарь.

Соловецкий ревнитель: 12) монах Соловецкого монастыря Герасим Фирсов.

15-19.     Рассмотрению дела каждого раскольника посвящалось отдельное заседание Собора. Сначала человек должен был ответить на два вопроса: признает ли греческих патриархов православными? признает ли русских архиереев православными? Все сначала отвечали на эти вопросы отрицательно и мотивировали свое непризнание Вселенского Православия тем, что: «греческие патриархи неправославны, потому что содержат обливательное крещение и троеперстие, а русские архиереи неправославны, потому что учат вопреки церковным догматам о Символе веры (изъяли «истиннаго»), об аллилуйе (велят петь трижды), о двоеперстии —«все мерзко, нечестиво и хульно, по прельщению от сатаны». После таких ответов архиереи долго увещевали каждого (иногда не безуспешно), зачитывали хуления из их собственных сочинений, опять увещевали и умоляли к обращению чаще всего под сопровождение нестерпимых ругательств, изрыгаемых на них обвиняемыми. Увещания повторялись многократно в течение месяца и лишь после этого Собор вынес свои определения отдельно по каждому обвиняемому.

15-20.     Отреклись от своего богохульного учения и покаялись 10 человек: непостоянный Неронов (он уже каялся ранее); его ученик игумен Феоктист; монах Ефрем Потемкин, иеромонах Сергий Салтыков; суздальский поп Никита; архимандрит из Мурома Антоний; строитель из Лыскова Авраамий; уставщик Серапион; соловецкий монах Герасим Фирсов. Архиереи поверили их раскаянию и каждого направили для вразумления в разные монастыри. Но из 10 раскаявшихся трое покаялись притворно, чтобы иметь возможность бежать из назначенных им для исправления монастырей. Таковыми клятвопреступниками явились: суздальский поп Никита; иеромонах Сергий Салтыков (оба в1682 г. возглавили бунт стрельцов в Москве) и ученик Аввакума диакон Федор. Православными умерли остальные 7 человек, а эти трое были отлучены от Церкви в1667 г.

15-21.     Не раскаялись двое: Аввакум и Лазарь. Аввакум в ответ на увещания весь Собор объявил неправославным, пребывая в ожесточении, изрыгал хулы и ругательства. Отказался покаяться и за это был лишен священства и предан анафеме. По царскому указу от 14 мая1666 г. Аввакум был сослан в Пустозерск. В результате широко развернутой раскольниками пропаганды эта мера многими людьми воспринимается, во-первых, как крайне жестокая, а во-вторых, как гонение за веру (веру в кого, не уточняется). Чтобы у таких гуманистов и правозащитников не возникало сомнений в правомерности по сути даже запоздавшей меры, приведем здесь образчики высказываний Аввакума из его «развратных писем». О православных людях он писал в «Книге всем горемыкам»: «Никониане нечестивы, богоотступны и богомерзки… И все это сделал Никон еретик… Мерзки книги и догматы его, и укрепляющие их ученики его ненавидимы суть от Христа Бога и Святых Его».

15-22.     В послании к горемыке Симеону Аввакум писал о троеперстии: «Всяк крестивыйся тремя персты изумлен (то есть безумен). Тяжела просыпка пившему чашу ту (полну мерзости чашу Апокалиптической блудницы), триперстную бл…». Об именословном перстосложении, коим наши пастыри благословляют, писал так: «А перстосложение именословное — предание врага и адова уза, Малаксы протопопа… Кому Малакса поп на чело наложит, тот не проснется до судного дня». «Никониане из церкви все выбросили и жертву переменили, молитвы и пение («зело Богу гнусно нынешнее пение»), все на антихристово лице устроили; дети антихриста, отцу своему угождающие путь, предтечи его жиды богоубийцы» (Сочинение о Мельхиседеке). А потому, этот кумир раскольников учил своих поклонников не ходить в церковь, и воинственные безбожники 30-х годов во главе с Емельяном Губельманом-Ярославским могли бы только позавидовать силе ненависти этого агитатора к Церкви. «Лепо есть ныне от Никонианския богомерзкия службы бегати и уклонятися, и ненавидети, и гнушатися, еретических книг не прочитати, и учения, и чтения, и пения их не слушати, и к сборищам их не ходити».

15-23.     Эта ненависть, естественно, переносилась и на все церковные святыни. Так, Аввакум учил не только не чтить освященную в православных храмах воду, но, если священник придет в дом и окропит в дому святой водой («водою намочит»), то по уходе его надругаться над святынею («надобно после него вымести метлою»). Эту ненависть к освященной воде ученики Аввакума сохранили до наших дней и требуют, чтоб священники не освящали общественные здания (например, армейские казармы), потому что для солдат-«старообрядцев» после этого в такой казарме находиться нестерпимо. Наконец, Аввакум запрещал «старообрядцам» причащаться Божественных Таин: «Аще кто причастится неволею Никонианския жертвы, таковый с верными не сообщается шесть месяц и плачется пред верными греха своего ради». В «Книге всем горемыкам» этот основатель поповства писал: «Причаститися без попа можно святым камканием (комкание — значит причащение); робенка и мирянин причастити может» (что и стали делать в некоторых толках беспоповцы).

15-24.     В постановлениях Московского Собора об Аввакуме сказано следующее: «предста блядословный Аввакум, бывший Юрьевца Повольского протопоп, иже в прешедших летах послан на заточение бяше в Сибирь за расколы, мятежи и лжеучения и паки оттуду милосердием скипетродержца (то есть Царя Алексея Михайловича) свободися, но не преста своего зломыслия и лжеучения словом и писанием разсевати и простыя чады прельщати, от единства святыя Восточныя православно-кафолическия Церкви отверзая. Писа бо хулы на святого Символа исправление, на триех первых перстов в креста воображении сложение, на исправление книжное и на исправителя, на согласие пения церковного, оклевета же и священники московские, аки неверующие во Христа вочеловечьшася, и не исповедующие Его воскресения… возбраняя православным христианом от священников».

Решение о суздальском попе Лазаре, дело которого рассматривалось уже в августе1666 г. Собор не вынес, посчитав за лучшее дождаться приезда Восточных патриархов и все еще надеясь, что Лазарь одумается. Нет смысла повторять хулы, произносимые Лазарем — они столь же богомерзки.

15-25.     В своем «Наставлении» отцы Собора 1666 г. писали: «Многие невежды не только из простых, но и из священных лиц, одни по неведению Божественных Писаний и порочной жизни, другие, по-видимому и добродетельные, но надменные самомнением и считая себя мудрыми, хотя исполнены всякого бессмыслия, третьи, увлекаясь ревностью не по разуму, возмутили души многих неутвержденных иные словом, иные письменно… В Москве люди, имеющие средства, держат по домам своих вдовых священников,… часто пришлых из других епархий, запрещенных и даже лишенных сана (так зародилось беглопоповство — авт.), чтобы только не ходить в церкви, где совершаются церковные службы по новопечатным книгам. Между многими в народе распространено мнение, будто церкви, и чины, и таинства, и последование церковное осквернены многими ересями и антихристовою скверною». Затем они изложили «заповеди»: 1) чтобы священники учили паству покоряться святой Восточной Церкви и совершали службы по новопечатным книгам; 2) чтобы просфорницы печатали просфоры печатию четвероконечного креста; 3) чтобы крестное знамение на себе творили тремя первыми перстами правой руки, «якоже и ныне видим мужей-поселян неизменно, из древнего обычая, тако знаменующихся тремя первыми персты»; 4) чтобы священники благословляли перстосложением именословным.

15-26.     Таким образом, подытоживая результаты Собора 1666 г., следует, во-первых, отметить, что никаких проклятий и хулений на «старые обряды и книги» Православные архиереи не произносили, в то время как раскольники на «новые обряды и книги» произносили хулы громогласно; во-вторых, никаких общих определений по расколу не было сделано: судили 12 человек, от Церкви отлучили одного Аввакума, и по царскому указу он был сослан в Пустозерск. Составленное на этом Соборе «Наставление» было приказано списывать священникам и держать в своих храмах. В результате столь мягких решений раскол еще более распространился и окреп, особенно в Соловецком монастыре и на Дону, куда многие «ревнители» побежали совращать всегда недовольных московским правительством казаков. Через два года вся страна была охвачена разинщиной, а в Соловецком монастыре те же разинцы возглавили оборону против царских войск. Таковы были последствия частных и неопределенных решений Собора русских архиереев.

 

Анафема на непокорников и хулителей Церкви в 1667 г.

15-27.     Весной1667 г. Большой Собор вынес окончательное решение в отношении непокорников и хулителей Церкви в своем «Изречении, или Пределе». В нем, во-первых, было дословно повторено «Наставление», выработанное русскими архиереями летом1666 г., а затем от имени всего собора произнесена анафема.

              АНАФЕМА

(Дополн. к  Актам истор. Т.V, с. 487, цитировано по книге «Анафема», 1998, с.211—212).

«…кто не послушает нашего повеления и не покорится святой Восточной Церкви и сему освященному Собору или начнет прекословить и противиться нам, мы такового противника данною нам властию от Всесвятаго и Животворящаго Духа, аще будет от освященного сана, извергаем и проклятию предаем, аще же от мирскаго чина, отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святаго Духа, и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника и от православного всесочленения и стада и от Церкве Божия отсекаем, яко гниль и непотребен уд, дондеже вразумится и возвратится в правду покаянием.Аще же кто не вразумится и не возвратится в правду покаянием, и будет в упрямстве своем до скончания своего, да будет и по смерти отлучен и не прощен, и часть его и душа со Иудою предателем и с распеншими Христа жидовы и со Арием и с прочими проклятыми еретиками;железа, камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет не разрешен и неразрушен и яко тимпан, во веки веков, аминь» .

Митрополит Макарий (Булгаков) писал свой труд по истории Церкви в те годы, когда уже началась кампания по борьбе с «клятвами» Собора 1667 г., который, как уверяли себя и сочувствующих им либералов раскольники, будто бы проклял не хулителей Церкви (об этом в XIX в. в обществе говорить было не принято), но «старые обряды» и «старопечатные книги». Поэтому Преосвященный Макарий был вынужден почти оправдываться, постоянно подчеркивая, что ни на одном Соборе «старые обряды и книги» не подвергались ни поношению, ни даже осуждению, что речь шла только о людях, самих себя уже отторгнувших от Церкви.

Анафемствования были произнесены в 1667 г. на ЧЕТЫРЕХ человек: Аввакуму (уже сосланному в Пустозерск), диакону Федору Иванову (покаявшемуся в 1666 г. и вскоре отрекшемуся), попу Лазарю(сосланному в Пустозерск еще в 1665 г. и вызванному на Собор 1666 г.) и чуть позднее монаху Соловецкого монастыря Епифанию. Лазарь был расстрижен 17 июня1667 г. На вопрос патриарха Иосифа и русских архиереев: «Подобает ли еретиков и раскольников наказывать градским законом или только церковным наказанием?» патриархи Паисий и Макарий отвечали: «Ей, подобает наказывать их и градскими казнями». При этом они сослались на практику Вселенских Соборов. Так, «на II Вселенском Константинопольском Соборе, бывшем на духоборца Македония, были извержены и прокляты 36 злочестивых епископа, и богоносные отцы определили наказать их градскими казнями. И повелением царя Феодосия их били говяжьими жилами, позорили, возили по торжищу, а потом сослали в Сирию, где они и скончались. На IV Вселенском Соборе в Халкидоне 630 богоносных отцов вместе с царем повелели истребить огнем злочестивые книги еретиков Диоскора и Евтихия и их последователей, а их самих наказать говяжьми жилами и темницами. После V Вселенского Собора на Оригена и его единомышленников одним еретикам отрезали языки, другим отсекли руки, иным уши и носы и сослали в заточение до конца жизни». Этот ответ Восточных патриархов был принят всем Собором и внесен в книгу соборных деяний.

15-28.     В соответствии с этим ответом отлученные и проклятые весной1667 г. Феодор, Лазарь и Епифаний перед ссылкой были подвергнуты казни: у них были вырваны языки за то, что они прилюдно на площадях читали свои хульные сочинения. Лазарю отрубили и правую руку, которою он писал. 27 августа они были отправлены в Пустозерск, где уже год в тюрьме находился Аввакум. Они были сожжены через 15 лет по указу царя Феодора Алексеевича за то, что в своей челобитной к нему ругались над памятью отца его, царя Алексея Михайловича, уверяя, что он находится в аду.

15-29.     Об отлучении еретиков и раскольников Собор тогда же возвестил народу в Успенском Соборе Кремля и эта анафема (отлучение) Аввакума, Лазаря, Федора и Епифания и их последователям в последующие годы стала читаться во всех храмах в Неделю Православия. В Новгородском синодике Чина Православия (1690 г.) анафемствование изложено так: «Бывый протопоп Аввакум, поп Лазарь, Феодор росдиакон и соловецкого монастыря бывый чернец Епифанец развратницы правому учению, хульницына новоисправленныя книги, непокоряющиеся святому Собору и пособствующие им и приемлющие лжеучения их, да будут прокляты».

15-30.     Собор 1667 г. одобрил тогда же написанную против раскольничьего учения книгу «Жезл правления». Прошло 15 лет, и в 1682 г. Москве произошел бунт стрельцов. Церковь произнесла новое особое анафематствование на главных возмутителей за публичное кощуественное поругание святынь Церкви и призывы к свержению гражданской и церковной власти. С того времени в Неделю Православия читали анафему еще и на Никиту Суздальца, Сергия Нижегородца, Савватия Костромитянина, Дорофея, Гавриила и  их соумышленников. Тогда же патриарх Иоаким написал второе противораскольническое сочинение «Увет духовный», тоже одобренный Собором. Обе эти книги, как свидетельствует в своем «Розыске» Святитель Димитрий, повсеместно уничтожались раскольниками.

 

Почему Церковь осуждала раскольников за двоеперстие

15-31.     Повторим отчасти уже сказанное в главе о влиянии несториан и армян-монофизитов на православное население русских окраин в период владычества Золотой Орды. «Староверы»-поповцы вступились за «старые обряды», и двоеперстие стало символом всего СТАРООБРЯДЧЕСТВА, поэтому раскольники любили поднимать вверх руку со сложенными двумя перстами в знак своей победы. Так изображена на картине Сурикова боярыня Морозова. Точно так же возмутители бунта1682 г., чуть не удушившие в Грановитой палате в присутствии царской семьи Холмогорского епископа Афанасия, после навязанного ими «диспута о вере» посчитали себя победителями и шли по Кремлю с высоко поднятыми вверх руками и двумя сложенными перстами. Во всех тайных обществах жесты имеют огромное значение, чтобы адепты могли узнать друг друга в толпе профанов. Например, для масонов их символом и знаком победы является тот же жест высоко поднятой руки с растопыренными в виде латинской буквы «V» теми же двумя пальцами. Ныне этот жест усвоило все мировое сообщество.

15-32.     Церковь само перстосложение при крестном знамении не относит к догматам веры, а потому не считает ни двуперстие, ни троеперстие ни православным, ни еретическим. Однако, в эпоху Вселенских Соборов еретики тому или иному числу перстов так или иначе сложенных придали тот смысл, который оправдывал их ересь. Усвоенное ими перстосложение становилось символом той или иной ереси и потому отвергалось православными. Двумя сложенными вместе перстами крестились несториане и армяне, еретики IV — V веков, и с тех пор для православных греков двоеперстие стало неприемлемым. Трудно представить себе, чтобы при Крещении Руси в конце X в. греки научили русских креститься так, как крестятся еретики. Но сами раскольники и некоторые ученые утверждают, что двоеперстие было принесено на Русь изначально, а троеперстием греки заразились от латинян, которые, как известно крестное знамение совершают всей ладонью. Споры вокруг того, что древнее: двоеперстие иди троеперстие, можно думать, никогда не завершатся, но и вести их не имеет никакого смысла. Точно известно одно: в XVI в. на Руси одни крестились тремя перстами, другие — двумя. Стоглавый Собор в1552 г. отдал предпочтение двоеперстию и анафемствовал тех, кто придерживался троеперстия. В XVII в. во всех Православных Поместных Церквах (Иерусалимской, Александрийской, Антиохийской и Константинопольской), а также в их митрополиях (в Сербии, Болгарии, Малороссии, на Кипре и на Афоне), словом, во всем Православном мире крестное знамение христиане совершали тремя перстами, в чем убедился посланный в1649 г. на Восток келарь Троице-Сергиевой лавры Арсений Суханов, сам сторонник двоеперстия. И позднее, когда русские раскольники-беглопоповцы искали себе «старообрядческого» архиерея, для чего объездили полсвета, они не нашли нигде двоеперстия, кроме, конечно, армян и несториан.

15-33.     Так как в то время, когда на Соборах было решено изменить чины и обряды, именно Восточные патриархи во многом определяли мотивировку того или иного изменения, то благодаря им в решениях Соборов 1656 г. и 1667 г. принадлежность двоеперстия еретикам армянам и несторианам была главной причиной для отказа от него. При увещевании раскольников наши архипастыри в те времена приводили именно этот довод, в чем можно убедиться, читая утвержденные Соборами книги «Жезл правления», «Увет духовный», «Послания» Сибирского митрополита Игнатия и «Розыск» Святителя Димитрия.

15-34.     Раскольники, как уже было сказано, выдвинули контр-довод: мол, еретики-греки заимствовали троеперстие у латинян, с которыми находятся в унии, и посему объявили троеперстие (как впрочем и все, что они называли «новывми обрядами») «латинскою ересью», то есть придали перстосложению силу догмата, чего Церковь изначально не знала.

15-35.     Со временем, уже в XVIII в., русская Церковь, настаивая на троеперстии, более четко изложила свое отношение к двоеперстию. При Петре I некоторые раскольники или не желая платить двойной подушный оклад, или утомившись от пребывания вне Церкви, но и не желая отказаться от своих пристрастий, объявляли о своем повиновении Церкви и принятии всех церковных таинств, но продолжали крест на себе изображать двумя перстами. Церковь таковых не признавала за искренно раскаявшихся и попрежнему считала раскольниками. Разъяснение было дано в «Увещевательных пунктах», изданных Святейшим Синодом 14 июля1721 г.:

15-36.     «Церковь образ перстосложения, и двуперстный, и трехперстный, имела за вещь среднюю (там же объясняется, что «к средним вещам принадлежат церковные обряды или церемонии, которые искони не были, но по времени благочинно введены, иныя и переменены, иныя же и оставлены, и бывает в одной Церкви один, а в другой другий чиновний обычай, без всякого раздора со всецелым единоверием и в благочестии согласием»), но раскольники противятся за тое, они образ сложения перстнаго, каков они полюбили, ставят за догмат веры, и каков в нашем обычае видят (троеперстие), ставят за ересь. И уже сделали свой образ сложения злым; не аки бы он сам собою зол был, но яко свидетель есть их непокорной, злой, немиролюбивой и гордоеретичествующей совести. И того ради, аще кто не похощет образ сложения раскольнического переменити, можно знать, что он безответно упрям и непокорив пребывает и не с доброю совестию, но лукаво, лицемерно и коварно приходит к церковному соединению» (Анафема, с.228-229). Нечто подобное случилось с таким символом, как свастика. Он не был «сам собою зол», но стал таковым, когда его в ХХ столетии использовали фашисты. Теперь кто бы ни употреблял его, свастика ассоциируется со злом (фашизмом) и никакие ссылки на его изначальную непорочность не могут в глазах людей обелить тех, кто из упрямства или немиролюбия взял этот символ для своего движения.

15-37.     В этих «Увещевательных пунктах» 1721 г. точно так же, как и в Постановлениях Соборов 1656, 1666 и 1667 годов нет и следа поношения двоеперстия или хулы на какие-либо обряды. Выражен ясный взгляд на саму сущность раскола — духовное повреждение, гордоеретическая совесть у тех, кому Церковь не Мать, кто не желает смириться и проявить послушание. Можно понять тех, кто родился в раскольнической среде и для которых отказ от двоеперстия означает отказ от «веры отцов». Но в наше время ненавистниками Церкви иногда становятся люди недавно воцерковившиеся, и на примерах таких «новых старообрядцев» можно с особенной ясностью видеть, что причина отступничества заключается в психическом складе и духовном повреждении человека. Люди непокорные, мятущиеся и с самомнением, после крещения спешат стать «чистыми», их раздражают малейшие недостатки в Церкви и они становятся не чадами ее, но судьями. Непокорность вызывает резкий протест против церковной иерархии и побуждает искать место, где можно поступать по собственному разумению. Самомнение и ощущение собственной «святости» гонит их из православных храмов, наполненных грешниками, туда, где можно ощутить свою «избранность». В светской жизни такие люди пополняют ряды мятежников, в религиозной — или сами организуют секты, объявляют себя «христами» и «богородицами», или бегут перекрещиваться к «хранителям древлего благочестия». Точно так же в древности люди становилисьновацианами, донатистами, а в средневековой Европе — катарами, альбигойцами, вальденсами ибогомилами. Те же самые мотивы — протест против иерархии и обличение церковных недостатков — составляли зерно протестантского движения, затеянного в XVI в. Лютером.

15-38.     Важно сознавать, что точно те же побудительные мотивы психологического характера лежат в основе поступков новейших протестантов-раскольников, известных под названием «неообновленцы». Духовное родство «старообрядцев» и «неообновленцев» трудно представить, главным образом, благодаря гипнозу слов «старый» и «новый», имеющих противоположный смысл. Освободиться от этого гипноза помогает сопоставление идеологичеких и психологических установок раскольников за все время существования Апостольской Церкви Христовой.

15-39.     Строгий и бескомпромиссный подход к раскольникам, с канонической точки зрения единственно верный, русская Церковь сумела сохранить до 1764 г., когда, протестантка по рождению и воспитанию, императрица Екатерина II отобрала у Церкви и монастырей земли, а затем заставила Святейший Синод изменить и отношение к русским протестантам-раскольникам. Анафемствование раскольникам за двуперстное их сложение должно было прекратиться в 1763 г. Касательно лиц, знаменовавших себя двуперстно, последовало особое распоряжение правительства. На общей конференции Святейшего Синода и Правительствующего Сената было решено, что «которые православной церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют, а только двоеперстным сложением, по своему неразумению, крестятся, те в надеянии таком, что они, будучи не отлучены от правоверных, совершенно нашу православную веру познают, а свое не по разуму упрямство оставят и во всем Церкви святей согласны будут, от входа церковного и от таинств не отлучать и за раскольников их не признавать». И об этом были разосланы указы духовенству. Так началось движение к единоверию.

15-40.     Заканчивая главу о Деяниях Соборов 1666 и 1667 годов, сразу скажем о том, что «клятвы», или анафемы, положенные этими Соборами на непокорников и хулителей Церкви в настоящее время считаются отмененными. История отмены «клятв» подробно изложена в главе о единоверии (№ 20). «Староверы» трактуют отмену «клятв на старые обряды» как свою победу, как признак своей правоты и в то же время не признают эту отмену полноценной. Для чего они добиваются отмены отлучения от той Церкви, которую сами прокляли и считают безблагодатной, остается неясным, но в одном они правы: их усилия оказались тщетными, потому что по смыслу «клятв» 1667 г. они так и остались под «клятвами», то есть отлученными от Церкви Христовой.  Анафемы на непокорников и хулителей Церкви сохранили свою силу в отношении ко всем остающимся в расколе. Они распространяются и на тех, кто им пособствует, как это следует из текста «клятвы»:

«Хульницы на новоисправленныя книги, непокоряющиеся святому Собору и пособствующии им и приемлющие лжеучения их,  да будут прокляты, дондеже вразумятся и покаятся».

Глава 16

РАСКОЛЬНИЧЬИ БУНТЫ (1668-1774)

ПОЧЕМУ РАСКОЛЬНИКИ СТАЛИ ВРАГАМИ СВОЕГО ОТЕЧЕСТВА?— ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАСКОЛЬНИЧЕСКИХ БУНТОВ: а) самозванство, б) убиение священнослужителей. — РАЗИНЩИНА (1670 —-1671 гг.). Анафема на Разина. — ОСАДА СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ, захваченного разинцами (1668-1676). — Мятеж стрельцов в Москве в 1682 — БУЛАВИНСКИЙ БУНТ на Дону в 1708г. Некрасовцы-староверы на службе у турецкого султана. — ЧУМНОЙ БУНТ В МОСКВЕ в 1771 г. и убийство Архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского). — ПУГАЧЕВЩИНА (1773-1774). Староверы на Яике и Иргизе (см. карту, рис. 14). Связи Пугачева с раскольниками на Ветке, в Польше и на Иргизе. Пугачев-самозванец. Осквернение православных храмов и икон. Убиение священнослужителей.— Анафема на Пугачева.

Почему раскольники стали врагами своего Отечества

 

16-1. В кругах современных патриотов весьма распространено довольно странное мнение, будто бы «старообрядцы» защищали Святую Русь и были истинными патриотами, то есть любили свое земное Отечество, Россию. В кругах демократов-рыночников «старообрядцы» тоже вызывают восхищение, и оно, надо сказать, гораздо более обоснованно. Рыночники в этой среде действительно могут найти близких себе по духу людей, потому что свою склонность к благочестию раскольники всегда умели совмещать со склонностью к накопительству. Эта склонность пригодилась «ревнителям благочестия» в период первичного накопления капитала в XVIII в.. В результате, как это бывает и с другими «вечно гонимыми избранными народами», потомки «жестоко гонимых ревнителей благочестия» к началу ХХ века стали обладателями огромных богатств и составили верхушку банковского и торгово-промышленного капитала России. Известно, что эта масонизированная верхушка в феврале1917 г. принудила последнего русского царя к отречению и ненадолго захватила власть в свои руки. Об участии их в революции и в разрушении монархии рассказано в гл. 21, а в этой главе речь пойдет о том, как они пытались разрушить ее в XVII-XVIII вв. и как Государство на это реагировало.

16-2. Понятие о Святой Руси не настолько определенно, чтобы точно установить хронологический момент ее исчезновения, а потому каждый видит его причину в разных событиях, следуя своим представлениям о мире. Раскольники уверены, что разрушителем Святой Руси был Патриарх Никон, и сумели убедить в этом общественное мнение^ так что это стало расхожей фразой. Такие фразы опасны тем, что их повторяют, не задумываясь о содержании. Зная о том, что раскольники хулили Православную Церковь, ее священнослужителей, ее Таинства и храмы, можно ли считать их «защитниками Святой Руси» и «хранителями древлего благочестия»? Зная о том, что в течении более 50 лет раскольники понуждали тысячи людей к самосожжению, возбуждали по всем окраинам бунты, и тем самым расшатывали устои Государства, можно ли их считать «патриотами»? Для этого надо не любить Церковь, иметь превратные представления о благочестии и не знать историю своего Отечества. Чтобы показать, насколько подобные мнения не соответствуют действительности, нам придется, хотя бы вкратце, рассказать о бунтах и других противогосударственных действиях, в которых раскольники были или вдохновителями, или самыми активными участниками. Для начала приведем их список наиболее крупных:

1) 1670-1671   РАЗИНЩИНА. Бунт казаков-«староверов»

 2)1668-1676.  Осада Соловецкого монастыря, захваченного капитонамии разинцами.

 3) 1681                       ХОВАНЩИНА. Мятеж стрельцов в Москве.

 4) 1705                       Раскольничий мятеж в Астрахани.

 5) 1708 -1710  Булавинский бунт и уход казаков-«староверов» в Турцию.

 6) 1771                 «Чумной бунт» в Москве. Убийство архиепископа Амвросия.

 7) 1773-1774     ПУГАЧЕВЩИНА. Бунт яицких казаков-«староверов».

 

16-3.       Выше уже было сказано о том, что «благочестивые» любители «старых обрядов» смешались скапитонами и вместе с ними стали отрицать Церковь Христову и любого Царя, объявляя их «неистинными» и «антихристовыми». Идея о необходимости и возможности восстановления «старой веры» с помощью «благочестивого царя» в среде «старообрядцев» существовала всегда, и, когда это не удалось совершить с помощью царя Алексея Михайловича, то они решили действовать самостоятельно. Так началась бесконечная череда бунтов, потрясавших Россию 100 лет (с 1668 по 1774 гг.). С легкой руки А.С. Пушкина их почему-то называют «русскими бунтами», хотя, если учесть, кто был их вдохновителем и какие цели они преследовали, то гораздо уместнее называть их «раскольническими бунтами».

ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕЛИГИОЗНЫХ БУНТОВ

16-4.       Все эти бунты поднимались не в центральных областях России с исконно православнымнаселением и наиболее обездоленными русскими крестьянами, но на окраинах, заселенных казаками и инородцами, где жизнь была более вольная, более обеспеченная, а население питало традиционную неприязнь к Православной Церкви и Московскому Царству. Казацкие бунты начались в эпоху Смутного времени, когда явного раскола еще не было, но «староверие» уже было. Именно тогда казакам удалось захватить Москву и, как пишет историк Соловьев, устроили «казацкое царство». С тех пор они вновь и вновь повторяли попытки ее занять и посадить на трон «своего царя», отчего в их рядах постоянно бывали самозванцы. Инициаторы противоцерковного мятежа, «староверы»-поповцы, умело направляли недовольством казаков в русло борьбы за «старую веру»; привычка к вольности и легкой наживе способствовала быстрому возбуждению населения на открытый бунт, а зажиточность и влиятельность инициаторов обеспечивали материальную поддержку подобных дорогостоящих мероприятий.

 

16-5.       Первичные главные центры раскола и пути распространения его в XVII в. показаны на карте (рис. 11). Там же указаны области, охваченные бунтами Разина и Булавина. По карте хорошо видно, что сразу после Собора 1667 г. поповцы побежали на юг, и их протестная пропаганда нашла самый широкий отзыв в казачьей и стрелецкой среде. Трудно поверить в то, что простые казаки и стрельцы были озабочены переменой в обрядах и, тем более, могли разобраться в разночтениях в печатных богослужебных книгах. Но казаки веками жили без церковного окормления, тяготились постепенно растущим усилением контроля со стороны Московских царей, а потому пользовались любым поводом, чтобы от этого контроля избавиться. К тому же именно в этих областях сохранились неправославные обычаи, к которым население могло привыкнуть в XIII-XIV вв. К ним относятся не только двоеперстие и посолонь, но и ряд других, например, благословения брака родителями вместо венчания в Церкви. Для населения этих областей и церковная власть была чуждой, и она вызывала сопротивление. в нежелании подчиняться церковной власти в Москве. Что касается стрельцов, то они постоянно были недовольны из-за несвоевременной выплаты жалования. Любой бунт, сверх меркантильных интересов, должен иметь «высокие» цели, и в качестве таковых ничего лучшего нельзя было придумать, как периодически поднимать недовольную казачью массу и стрельцов на борьбу «за старую веру» под знаменами очередного самозванца-«благочестивого царя». Раскольники оформляли лозунги, финансировали предприятие, а из среды вольнолюбивых казаков находили харизматического лидера.

16-6.       При всех конкретных отличиях одного бунта от другого, отметим некоторые общие черты, указывающие на их связь с раскольническим учением и непосредственным участием «старообрядцев» во всех противоправительственных массовых движениях.

1) Самозванство. Почти во всех раскольнических бунтах присутствует элемент самозванства, которым так пронизана сама идея «древлеправославной церкви». Самозванные попы и наставники, игумены и старцы находили возможным ради поставленной цели идти на любые средства, и самозванство было одним из них. При этом самозванец-царь всегда обещал восстановить «старую веру».

2) Все бунты сопровождались противоестественными жестокостями. Если их можно объяснить участием в этих бунтах диких инородцев, ненавидевших русских, то только отчасти. Главари (Разин, Булавин, Пугачев) и их ближайшее окружение были русскими, и тем не менее по мере развития бунта их жестокость возрастала и к концу приобретала уже паталогический характер, так же как и у рядовых участников.

3) Бунты сопровождались убийствами Архипастырей и Пастырей, поруганием святынь и ограблением храмов. Если подобные черты отмечаются в уголовном преступлении, то юристами оно квалифицируется, как совершенное психически нездоровым человеком, фанатиком, возможно сатанистом, или, на церковном языке, одержимым бесом. Если те же черты отмечаются в преступлениях коллективных, коими по существу является любой бунт, мятеж и смута, то принято объяснять их причинами социальными — протестом народных масс против невыносимой эксплуатации.

4) В этих бунтах, как, впрочем, и в «великих революциях», участвовали уголовники и занимали нередко руководящие посты (например, ближайшие помощники Пугачева).

16-7.       С социально-экономической точки зрения бунты достаточно подробно описаны в сочинениях по гражданской истории нашего Отечества. Здесь скажем только об участии раскольников в них.Попробуем выяснить, кто был их зачинщиком и вдохновителем и какую цель они преследовали. Предваряя нижеприведенный обзор, скажем заранее, что главные фигуры (Разин, Булавин, Пугачев), именами которых обычно называют тот или иной бунт, как правило, не являются их вдохновителями. В делах о бунтах, как и в современных уголовных делах, имя заказчика убийства установить практически невозможно, и о нем можно догадываться только по тому, кому было выгодно убийство. Так, например, когда во время «чумного бунта» в Москве был убит арихиепископ Амвросий (Зертис-Каменский), то убийцу нашли и казнили, а возбудившие своими подметными листовками толпу раскольники не только остались безнаказанными, но по указу императрицы им были отведены земли за Преображенской и Рогожской заставами. Так дело обстояло и с другими бунтами с участием раскольников: исполнители-казаки пойманы и казнены, а заказчики остались в тени. Документов не было и нет, и теперь перед Судом Истории следователь-историк может сослаться только на косвенные улики. Среди таких косвенных улик на первое место надо поставить лозунги, под которыми проходил бунт, затем персональный состав зачинищиков, их взаимоотношения с раскольниками и, наконец, те действия, которые вовлеченное в бунт население начинает совершать, как бы в беспамятстве, не отдавая себе отчета в поступках. Будто одурманенное наркотическими веществами, или, как теперь говорят, зомбированное, когда человек способен предать свою Веру, своего Царя, свое Отечество.

РАЗИНЩИНА. Бунт донских казаков (1670-1671 гг.)

16-8.       Донской казак Степан Разин, уроженец станицы Зимовейской, в молодости служил московскому царю. В1652 г. и в1661 г. он ходил на богомолье в Соловецкий монастырь, где с1658 г. среди монахов началось сначала пассивное противление Церкви, а с1669 г. начался вооруженный мятеж, в котором разинцы принимали самое активное участие. После Собора1667 г. немало раскольников побежало в Дикое поле и на Дон. Среди прочих бежали активные «старообрядцы», Досифей и Корнилий, и там готовили почву к мятежу, агитировали население выступить в защиту «старой веры». Там было много недовольных московским правительством казаков, там же укрывались беглые крестьяне. Так что почва была вполне подходящая. В том же году благочестивый соловецкий богомолец Стенька Разин собрал шайку, два года грабил на Дону, в Дагестане, в Туркмении. Разин предлагал свою службу персидскому шаху. Раскольники догадались из атамана разбойнической шайки сделать борца за «старую веру». Они прияли самое горячее участие в бунте Разина.

16-9.       В 1670 г. он захватил власть в столице донских казаков Черкесске. Уже тогда начал говорить типичные для раскольников речи: «На что церкви? К чему попы? Венчать, что-ли? Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева, да попляшите вокруг него — вот и повенчались». Так он и поступал, заставляя молодежь приплясывать возле вербы. В том же году Разин захватил Царицын (воевода был изувечен и брошен в реку), затем Астрахань. По взятии Астрахани сам Разин сбросил с колокольни раненного воеводу князя Прозоровского. Много людей разинцы казнили. В Троицком монастыре в одной братской могиле были погребены 441 человек. Каждый день пьяный Разин устраивал кровавые потехи: одних людей резали, других калечили, третьих топили. Из Астрахани Разин отправился вверх по Волге. Как цель своего похода, Разин выставлял истребление бояр, дворян, искоренение чиноначалия, установление по всей Руси козачества и всеобщего равенства. Не обошлось и без самозванства. Разинцы снарядили два судна и объявили, что на одном едет царевич Алексей Алексеевич (недавно умерший), а на другом патриарх Никон (сосланный в1666 г. в Ферапонтов монастырь). Бунт запылал на всем пространстве между Окою и Волгою. В Нижегородском уезде, где издавна ходили капитоны, восстание вызвало большое сочувствие народа.

16-10.     В Сказке (то есть розыске) о Стеньке Разине написано: «В прошлых во 178 и во 179 годех (1670—1671), вор, Донской казак, Стенька Разин, с товарищи, отступя от Бога и от Святыя Церкви, …царю Алексею Михайловичу и всему Московскому Государству изменили, и воровали на Волге и по городам от Царицына до Астрахани, в городе воевод и всяких приказных и служилых людей и Московских стрельцов побили, и в воду пометали… Будучи в Кагальнике, он чинил, чего и бусурманы не чинят: православных христиан в печи жег, вместо дров… /12 марта 1671 г./, егда приспе Неделя первая Великого поста, еже нарицается Православная», по решению собранного царем и патриархом Иоасафом Собора «того вора Стеньку и единомышленников его, яко пагубного волка от стада Христова и от Святыя Церкви, яко гнилый уд от телесе отсекоша… яко едиными усты соборне прокляша, и от Церкви отгнаша, чего они сами восхотеша…». Этому проклятию и молитвам Патриарха Иоасафа приписывалось получение Божией помощи к взятию Стеньки Разина через месяц 14 апреля1671 г. Анафемствование Стеньке Разину находилось в чине Православия и читалось в Неделю Торжества Православия во всех храмах на Руси до1766 г., когда правила благоволившая раскольникам Екатерина II. Не знала она, бедная, что через 5 лет поднимется в ее Царстве очередной «вор, изменник и отступник от Церкви», Емелька Пугачев. Знала бы, может, и не дала исключить анафему на Стеньку Разина из чина Православия.

ОСАДА СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ (1668-1676)  

16-11.     По этому восстанию существует большая литература, в том числе и у раскольников. Беспоповец-безбрачник из поморского согласия Семен Денисов описывает это восстание, как единодушный протест «ревнителей за старую веру», каковых насчитывает до 1500 человек. Рассказывает он и о том, что, когда после почти 6-летней осады стрельцы захватили монастырь, то «начали свирепую расправу над иноками» (естественно, совершенно безвинными) и «почти всех истребили: двух старцев четвертовали, прочих жгли, топили, вешали за ребра на крюках» и т. п. Из 1500 человек в живых осталось всего 14. Это описание казней в Соловецком монастыре очень часто используется в антицерковной литературе, но без указания причины, а подается в качестве обычной практики правительства в отношении раскольников. Так и пишут, негодники: мол, Церковь и власти столетиями тысячи русских людей жгли, вешали, топили и на крюки за ребра вешали.

16-12.     Однако, так как сохранилось следственное дело по захвату Соловецкого монастыря раскольниками, то этот апокриф можно проверить документами. Мы не будем описывать ход мятежа, отметим лишь несколько наиболее важных фактов. К началу осады в монастыре по одним сведениям было 300 человек братии и более 400 бельцов, по другим и того меньше — 200 человек братии и 300 бельцов. За годы блокады умерли от цинги и были убиты 33 человека. За «старую веру» встали не все и около трети братии, особенно рядовые монахи и священники, оставались верны Церкви и содержались восставшими под стражею в жестоких условиях. Еще больше монахов были против восстания и вооруженной борьбы. Среди 300 или 400 бельцов были «разных чинов люди»: донские казаки-разинцы, «московские бунтовщики-стрельцы» и беглые боярские люди, уголовники, бежавшие из тюрем и «от смертной казни беглецы».Среди пришлых людей было немало и «розных государств иноземцев: шведы, поляки, турки, татары и они «у воров» (то есть восставших) «лутчие верные люди».

16-13.     Из того же следственного дела выясняется, что инициаторами восстания против Царя были не монахи, но пришлые капитоны и разинцы. О капитонах сообщает в распроссных речах в 1674 г. старец Пахомий: «… А в монастырь… в разиновщину пришли многие капитоны чернцы и бельцы из понизовых городов», то есть со Среднего Поволжья. Капитоны были противниками сдачи монастыря: «А в монастыре заперлись и сели на смерть… и стало у них за воровство (то есть за измену царю) и за капитонство, а не за веру стоять». Из этих показаний соловецкого монаха видно, что в то время «староверы» еще не смешались с капитонами и отличали «старую веру» от ереси капитонства. Но уже тогда капитоны сильно влияли на братию, потому что, как выяснилось в процессе следствия, в монастыре распространилосьучение капитонов об антихристе: говорили, будто патриарх Никон антихрист и желает стать «папой» (Заметим, что обвинение в папизме повторяет и обер-прокурор Синода А.В.Карташев в своих «Очерках по истории Церкви»).

16-14.     Разинцы еще в 1670 г. стали приходить в Соловецкий монастырь, а особенно много их стало после подавления бунта Разина и его поимки (см. карту на рис. 11). В монастыре встречали их радушно, и вскоре они возглавили оборону монастыря. Митрополит Сибирский Игнатий пишет, что в монастырь из Астрахани, где они сбросили с колокольни архиепископа Иосифа, пришли «спомощники Разина», «тогда убо уже и братству, и инокам и бельцам, волю свою отъяша, и поставиша себе начальником Фадейку Кожевника и Ивашку Сарафанова, и начаша быти во всем противны не токмо святой Церкви хулами, но и благочестивого царя не восхотеша себе в государи имети». Именно разинцы «называли Соловецкий монастырь своим монастырем, а великого государя землю называют только по монастырь»; они же «за великого государя священникам Бога молить не велели… а про великого государя говорят такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно». Немоление за царя в те времена рассматривалось, как государственное преступление, а потому с1673 г. осада ужесточилась. Но монастырь был взят лишь через три года в1676 г.

16-15.     Все приведенные здесь сведения взяты из статьи Н.В.Синицыной «К истории русского раскола XVII в.», там же даны и ссылки на источники («История русской Церкви» митрополита Макария, кн.VII, стр. 501-531). Замечательна концовка этой статьи: «Жестокая расправа с участниками восстания не прекратила распространения старообрядчества, а напротив, способствовала его усилению; политическое и военное участие государства в конфликте, по происхождению религиозном и внутрицерковном, провоцировало действия, придававшие сопротивлению социальное и политическое звучание». Фраза выдержана в академическом обтекаемо-двусмысленном стиле, и из нее читатель должен понять, что государство само спровоцировало 6-летнее восстание (или неподходящее «звучание» оного) тем, что после 12-летних увещеваний (с 1658 по 1670 гг.) послало войска, чтобы взять крепость-монастырь, к этому времени уже захваченный хорошо вооруженными бандитами, участниками только что подавленного кровавого бунта. Автор также дает понять, что жестокая расправа имела цель прекратить «старообрядчество», но стрельцы и их полковник Мещеряков вовсе об этом не думали. В их задачу входило подавить мятеж против Царя. Мятежи во все времена и во всех странах подавляются с особой жестокостью, и государство до сих пор не научилось «соблюдать право человека на измену». Называть церковный раскол «религиозным конфликтом» и его распространение ставить в зависимость от степени жестокости озверевших от многолетней осады стрельцов, нехорошо.

ХОВАНЩИНА. МЯТЕЖ СТРЕЛЬЦОВ в 1682 г.

16-16.     При патриархе Иоакиме в 1682 г. раскольники предприняли очередную попытку отменить преобразования Патриарха Никона и восстановить старые церковные порядки. Бунт начали хорошо вооруженные стрельцы и солдаты под руководством начальника Стрелецкого Приказа князя Хованского, тайно покровительствующего раскольникам. Поводом послужила задержка жалования и то, что после смерти царя Феодора на престол избрали Петра, а не Иоанна, который был старше. Мятежники 17 мая захватили Кремль, казнили многих бояр и приказных, разгромили Холопий и Судный Приказы, захватили запасы вооружения. Они требовали выплаты жалованья, и вскоре оно было им выдано. Через пять дней сверх экономических требований были выдвинуты политические: сделать царевну Софью правительницей при двух царях-братьях и восстановить «старую веру».

16-17.     Шла борьба за власть, и в ней все ее участники вели двойную игру. Хованский хотел захватить трон, для чего возбуждал стрельцов на убийство Патриарха Иоакима. Царевна Софья тоже рвалась к власти, тоже заигрывала со стрельцами, но Патриарха не предала и вместе с ним вышла к раскольникам «состязаться о вере», когда они ворвались в Грановитую палату. Половина стрельцов стояла за Патриарха, половина — за раскольников. Среди раскольников тоже были разногласия — одни подговаривали стрельцов убить Патриарха и посадить на трон «своего царя» Хованского, а другие хотели добиться личного права каждому соблюдать «новые или старые обряды».

16-18.     Стрельцами, не очень разбиравшимися в тонкостях «старой веры», руководили известные деятели — Никита Пустосвят из Суздаля и духовное чадо Аввакума и ученик ходившего на Дон Досифея, Семен Крашенинников. В рассказах современников об этом кровавом мятеже все еще фигурируют капитоны. Так Сильвестр Медведев пишет, что проповедовали среди «простых людей» «раскольники, нарицаемые капитоны», избивая тех, кто произносил «праведное слово», обичая их «прелестное учение». Бунт, как известно, кончился казнью Никиты Пустосвята на Красной площади, ссылкой других раскольников по монастырям, а чуть позже были казнены отец и сын Хованские.

И в этом случае мы видим самозванца-царя (Хованского), попытки убить Архипастырей (патриарха Иоакима и Холмогорского епископа Афанасия) и кощунственное поругание над святынями. В изнесенной участникам этого бунта анафеме сказано, что раскольники хотели «во оное время благочинство святыя церкви пагубным их своим беснованием и кровопролитием разорити, святейшего патриарха Иоакима и митрополитов, архиепископов и епископов, архимандритов и игуменов и иереев, и чин монашеский ругательной предати смерти, и новоисправленныя книги и старыя наши славенския и греческия харатейныя и на бумаге писанныя отселе на много сот лет (прежде), истребити до конца… вси за такое Богопротивное дело да будут прокляти» (Анафема, с.224). «Святые церкви разорить, архипастырей предать смерти, богослужебные книги истребить до конца» — удручающе знакомая программа всех богоборцев, отчасти претворенная в жизнь воинствующими безбожниками в 20-30- е годы текущего столетия.

16-19.     Как уже говорилось, этот бунт случился на фоне беспрерывных массовых гарей и распространения раскола там, где церковное окормление осуществлялось неудовлетворительно. По решению Собора 1681-1682 гг. при патриархе Иоакиме были основаны четыре новых епархии в местах, где раскол был наиболее распространен:Холмогорская, Устюжская, Воронежская и Тамбовская. Правительство царевны Софьи издало закон от 7 апреля1685 г., 12 пунктов которого нами приведены выше. По этому закону смертной казни предавали:

1) хулителей Церкви, возбуждавших мятежи и не раскаявшихся;

2) совращенных в раскол вторично;

3) совершавших вторичное крещение и нераскаявшихся перекрещенцев. После издания этого закона раскольники бежали из Москвы и других крупных городов на окраины, и тогда в глухих и отдаленных местах возникли основные центры их расселения (см. карту): Выговское общежитие в Поморье; десятки скитов на Керженце и в Брынских лесах, на Дону, в Стародубье (Ветка), в Польше, в Прибалтике, на Урале и в Сибири. В течение последующих 25 лет крупных бунтов не было и массовые самосожжения пошли на убыль, но, несмотря на преследования, раскольники продолжали нападать на церкви и монастыри, захватывать их силой. Так, они захватили и сожгли не только Палеостровский монастырь, но в 1693 г. в числе 200 человек напали на Пудожский погост, разграбили, завладели церковью, омыли иконы, вынесли новые книги и стали совершать богослужение по-своему. Когда пришли государевы люди, то раскольники сначала отбивались, затем заперлись и сожглись. За 1696 г. сохранилось известие: «воровские люди и раскольники» совершали грабежи на Волге и Каспийском море.  

Полностью материал «Розыск о расколах» см. на сайте http://www.domarchive.ru/category/books/raskol