Мы ходим с седым архитектором вдоль древней монастырской стены, он перечисляет имена зодчих, которые работали в Новом Иерусалиме и рассказывает:
«Скоро всё отреставрируют, и за новой штукатуркой пропадут следы истории. И тогда никто уже не узнает, что было в замысле Патриарха Никона, а что добавили потом; что было разрушено после войны; что в каком году и в каком месте изменено или восполнено. Вот старинный кирпич: на нем особый знак — рифленые вмятины. А это новый, и цвет другой. Это цемент, который использовали после войны. Кладку делали в таком-то веке так, в другом иначе. Вот здесь был дверной проем, он заложен, здесь было окно, остался наличник. Эта решетка очень старая, а эта почти современная. Здесь след от снаряда; здесь были псевдоколонны, а это – укрепления. Скобы, дымоходы, непонятного происхождения длинная вмятина…»
Много следов хранит стена, и они скоро исчезнут.
Есть ещё один след, о котором архитектор не знает, и никто не знает. Это след поцелуя. Его оставил человек, который 20 лет тому назад уезжал из нашего города навсегда. В городе много разных стен, но, видимо, эта стена была для того человека самой дорогой, самой главной.
Этот незаметный след тоже из замысла Патриарха Никона, но ему не страшна реставрация.