В Москву на паровозе.
Подходит поезд, мы обычно садимся в детский вагон, расположенный посреди состава рядом с вагоном — котельной, где вырабатывали пар, который шел на обогрев всего состава.
И вновь детские впечатления, связанные со школой, вернее, с тем, что предлагала она ученикам вне школьных занятий. Вспоминаются частые поездки в Москву — в театр, цирк, на ВСХВ – Всесоюзную сельскохозяйственную выставку, в зоопарк. Незабываемы поездки в парк культуры им Горького, открытый в 1930 году, – излюбленное место отдыха москвичей и гостей столицы.
Что касается театра, то билеты на спектакли закупала обычно школа, а мы покупали то, что нам хотелось. Ездили в Москву на поезде, а он, замечу, ходил всего лишь 2 раза в сутки. С нами родители или учительница. Отправлялись с истринского вокзала, точнее, это была крытая платформа – небольшое, красивое по архитектуре, сооружение. Всё хорошо, но почему-то пола из твердого покрытия под навесом не было, а был песок, и когда проезжал поезд, то на платформе летом поднималась пыль. Было и небольшое отапливаемое помещение, где стояли две печи в форме цилиндра, обшитые гофрированным железом. Здесь, в помещении, можно было посидеть на лавочке и обогреться в зимнее время. Кроме того, тут располагался буфет.
Подходит поезд, мы обычно садимся в детский вагон, расположенный посреди состава рядом с вагоном — котельной, где вырабатывали пар, который шел на обогрев всего состава. Поскольку детский вагон ближе к теплушке, то, естественно, он был самым теплым, правда, в этом вагоне ощущался запах угара от нагретых чугунных труб. В вагоне на потолке были прикреплены всевозможные игрушки в виде птичек и зверей, и когда поезд шел, игрушки раскачивались, и это забавляло детей. Дорога занимала 2 часа.
И вот, наконец, Москва. Теперь мы, дети – провинциалы, под строжайшим контролем взрослых – по причине «большой интенсивности» автотранспорта. Сейчас просто смешно тогдашнюю интенсивность назвать большой, но ведь то было 70 лет назад…
Спектакли были разные, но больше всего мне нравились спектакли со сказочным сюжетом, а среди них «Золотой ключик» — про Буратино. После посещения театра мы, взволнованные увиденным, ехали на Ржевский вокзал — так он раньше назывался (а Рижская железная дорога тогда имела название — Калининская). Отсюда отправлялись пассажирские поезда до Великих Лук или Себежа, что на границе с Латвией. А мы садились на пригородный поезд до Нового Иерусалима. Состав обычно подавался за полчаса до отправления, мы занимали места у окна. По составу, до отправления поезда, проходили продавцы мороженого и предлагали эскимо в шоколаде на палочке, мы обязательно покупали его, этим самым продолжая свое развлечение. Вот слышится свисток кондуктора и ответный гудок паровоза. И медленно, стуча колесами на стыках рельс, поезд набирал скорость. Каждый вагон обслуживался проводником, и когда отправлялся поезд, проводница выходила в тамбур и подавала знак готовности отправки поезда — на вытянутой руке держала свернутый желтый флаг.
Были поездки в театр и среди взрослых. Билеты распространялись на производстве. Вспоминаю такой случай. Мои родители уже отправились в Москву — в театр на дневной сеанс, а меня оставили с бабушкой. И вдруг они вскоре возвращаются, меня срочно одевают, и я еду вместе с ними. Оказалось, что детей до 8 лет можно взять с собой, причем без билета.
Вот и долгожданный Большой театр! Сидим в партере, примерно на 12-14 ряду, на сцене — знаменитая опера П.Чайковского «Евгений Онегин». Хорошо запомнились мне два акта оперы. В первом — когда на террасе женщины сидели и варили варенье и пели. И другой акт – это дуэль. Помню, когда раздался выстрел и упал один из дуэлянтов (Ленский), послышался детский плач со стороны левого балкона. Но когда закрыли занавес и артисты вышли вперед на поклоны, «убитый» Ленский посмотрел на этот балкон, откуда слышался плач, и помахал рукой — дескать, не плачь, малыш, я жив…. Но, признаюсь, больше всего меня поразил великолепный зал Большого театра – с его балконами, партером с мягкими креслами и огромной люстрой под потолком. Надо сказать, тут-то надо мной подшутили – сказали, что на люстре пожарник сидит. Стал я изо всех сил вглядываться, но, понятно, кроме яркого освещения и самой роскошной люстры, никакого пожарника не увидел… В перерывах я бегал к оркестровой яме и смотрел на музыкантов. И это тоже было в первый раз, всё было интересно. Так я в 6 лет открыл для себя Большой театр – лучший театр Москвы.
Анатолий Мартынов. Краеведческое общество «Наследие».