По благословению Наместника Соловецкого монастыря архимандрита Порфирия в воскресение 1 апреля 2012 г.в рамках Воскресных приходских встреч вниманию слушателей был предложен доклад «Святейший Патриарх Никон – созидатель Святой Руси», приуроченный ко дню памяти небесных покровителей патриарха Никона епископа Никона Никомидийского и преподобного Никона игумена Киево-Печерского (23 марта / 5 апреля).

О Патриархе Никоне, как о Соловецком святом, говорится в рукописи «Верное и краткое изчисление преподобных отец Соловецких…» В ней за номером шестнадцать значится: «Никонъ, патрiархъ всероссiйскiй, ученикъ и постриженикъ преподобнаго Елiазара, опочиваетъ въ монастыре Нововоскресенскомъ, егоже и ктиторъ бысть, за 50 поприщь отъ царствующаго града Москвы» [1, с. 14–23]. О нем упоминает и составитель жития преподобного Елеазара Анзерского: «Бысть же и ин ученик преподобному преславен именем Никон, иже бысть Патриарх царствующаго града Москвы и всей России. И той пречуден бысть в житии своем, и многу ревность о исправлении православия показа» [2, с. 111]. Ревность по Бозе или горение сердца ко Христу – вот основание великих деяний Патриарха Никона по воцерковлению русского государства, по исправлению церковного чина, по устроению монастырей во образ Святой земли и Святой горы Афон. Эту же ревность по Бозе желал он видеть и в чадах своих, всемерно способствуя просвещению российской паствы светом евангельских заповедей, из которых первая – любовь. В письме к царю Алексею Михайловичу Патриарх Никон писал: «Любовь воистину подобна есть солнечному просвещению, во вся концы земли достигающу: любви начало, бытие и конец – Христово пришествие» [3, с. 156].

Святейший Патриарх Никон (в миру Никита Минов в честь преподобного Никиты, столпника Переяславльского, † 1186 год, память 24 мая /6 июня) родился в мае 1605 года в крестьянской семье в селе Вельдеманове Нижегородского края. Еще в детстве он проявил неудержимый интерес к духовным знаниям и ради этого желал посвятить себя иноческой жизни в какой-либо уединенной обители. В 12-ти летнем возрасте Никита тайно бежал в монастырь Макария Желтоводского и стал послушником. Однако через 5 лет по настоянию родни он ушел из монастыря, женился и спустя два года принял священный сан. Ему было тогда 19 лет. Вступив в должность приходского священника, отец Никита столько явил в себе пастырских добродетелей, что слава о них донеслась до Москвы и он получил приглашение на переезд в столицу. Около 9 лет провел он в Москве. Однако, «зря суету мира сего и непостоянство, и желая ко спасению обрести путь удобный» [4, с. 16], решил навсегда оставить мир, чему способствовали и семейные обстоятельства: все трое детей, что родились у супругов за 10 лет их совместной жизни, умерли в младенчестве. Убедив жену принять монашество в Московском Алексеевском монастыре, отец Никита удалился в Анзерский скит Соловецкого монастыря, где строителем тогда был преподобный Елеазар, от которого он и принял в 1636 году монашеский постриг с именем Никон в честь священномученика Никона, епископа Никомидийского(† 251 год, память 23 марта / 5 апреля).

Строг был в то время иноческий устав в Анзерском скиту. Но иеромонах Никон не только со всей точностью соблюдал его, но и по благословению преподобного Елеазара прибавлял прочтение в течение суток всей Псалтири и совершал 1000 земных поклонов с Иисусовой молитвой, до крайности сокращая время сна. Также он нес иерейское послушание в Троицком храме скита. Духовные подвиги его сделались нестерпимыми для врага рода человеческого. Когда подвижник решался немного отдохнуть от трудов своих, «тогда абие нечистии дуси приходяще ему в келию, его давляху, и иныя пакости и страшилища многообразными своими мечты деяху, и от труда ему почити не даяху» [4, с. 17]. Страдая от этих напастей, отец Никон дополнительно стал читать молитвы от обуревания злых духов и каждый день совершать водоосвящение, окропляя келию святой водой.

Повествуется и о чудесном видении этого времени: «Однажды Никон совершал литургию. Преподобному Елеазару представилось, что на плечах Никона лежит архиерейский омофор. Узрев в этом знамение Божие, преподобный Елеазар предсказал, что Никон в последствии времени будет святителем» [5, с. 25]. В житии преподобного Елеазара Анзерского упоминается также об образе Спаса Нерукотворного, «егоже написа Никон Патриарх по повелению преподобнаго Елеазара, когда был учеником у него». Сей образ, написанный на убрусе и устроенный над церковным входом, в течение 65 лет «на всяко лето от вара солнечнаго пожизаем, и зноем и мразом, и вихры и дождем, и снегом изнуряем, и цел пребывает, чудесно соблюдаем Божиею благодатию за угождших ради преподобнаго Елеазара и ученика Его» [6, с. 176]. По свидетельству паломников, в 1869 году этот образ был благоговейно сохраняем в алтаре Троицкой церкви Анзерского скита [7, с. 130].

До последних дней своей жизни святейший Патриарх Никон не забывал об обители, в которой положил он начало своему монашескому подвигу, сохраняя сыновнюю любовь к своему духовному наставнику преподобному Елеазару. Он часто делал вклады в Анзерский скит [8, с. 353–355], посылал дары и лично преподобному («да тебе, Строителю, рыбу белужку» [8, с. 355]), прося молитв соборных и келейных, а тот с благодарностью принимал от него эти дары. Узнав о болезни преподобного, митрополит Никон в своей грамоте приказывает соловецкому игумену Илии отпустить больничного старца преподобного Кириака из Соловецкого монастыря в Анзерский скит для ухода за преподобным Елеазаром [2, с. 96; 5, с. 49]. «Здесь да обличится ложь раскольников, что якобы преподобный Елеазар, предвидев о делах ученика своего Никона, от себя его изгнал и предрек, что он много Святой церкви причинит зла и разорит церковные уставы. Из подлинных документов, хранящихся в Соловецком монастыре, можно увериться, что преподобный Елеазар имел нелицемерное уважение к Никону, как к истинному пастырю Христовой церкви, а Никон особенное оказывал почтение своему учителю» [8, с. 325].

Через три года, в 1639 году, иеромонах Никон покинул Анзерский скит и перешел в Кожеезерскую обитель, где продолжал подвизаться «чином Анзерския пустыни» [3, с. 21], а в 1643 году был поставлен игуменом этой обители. В 1646 году игумен Никон был назначен архимандритом Ново-Спасского монастыря в Москве. При архимандрите Никоне был возведен величественный Спасо-Преображенский собор Ново-Спасского монастыря, сохранившийся до наших дней. При строительстве этого собора впервые проявился талант Патриарха Никона, как храмоздателя, не имевшего себе равных по масштабу в середине XVII столетия. В период управления Ново-Спасским монастырем архимандрит Никон по велению царя Алексея Михайловича каждую пятницу приезжал во дворец к заутрени. Часто он передавал государю челобитные, которые подавали ему люди, нуждавшиеся в заступничестве перед царскими чиновниками. Архимандрит Никон всегда был готов помочь всем несправедливо притесняемым и неимущим, особенно вдовам и сиротам.

11 марта 1649 года архимандрит Никон Собором архиереев во главе с патриархом Иосифом возведен в сан митрополита Новгородского и Великолуцкого. Он занимался церковным строительством, благотворительностью, исправлением нестроений в монастырской и приходской жизни. Митрополит Никон создал в Новгороде четыре богадельни и устроил во время голода на владычнем дворе «погребную палату», где питались одновременно двести-триста человек. Помощником митрополита по распределению милостыни был блаженный Василий Босой, Христа ради юродивый. Он ежедневно оделял каждого нищего куском хлеба, а по воскресеньям раздавал от имени митрополита деньги: детям – полденьги, взрослым – одну деньгу, престарелым – две.

Во время восстания в Новгороде в 1650 митрополит Никон показал себя мужественным пастырем, готовым положить душу за свое стадо, он вышел к бунтовщикам со словами: «Дети, я всегда проповедовал вам истину. Ничто земное не устрашает меня. Я, как пастырь, пришёл спасти вас от возмущающих вас волков». Быв бит едва не до смерти, он кротостью и молитвой привёл народ к покаянию и бунт прекратился. В благодарственном письме царь Алексей Михайлович называл Никона «новым страстотерпцем, крепкостоятельным пастырем, крепким воином и страдальцем Царя Небесного и своим собинным (особенным) другом»[9, с. 43, 44; 10]. Благодаря самоотверженности и мудрости митрополита, мятежники в Новгороде не совершили кровопролития, в то время как во Пскове бунтовщики убили воеводу и многих знатных людей.

В 1651–1652 годах митрополит Никон посвящает в архимандриты игуменов Соловецкого Спасо-Преображенского, Тихвинского Успенского, Новгородского Антониева и Свято-Духова монастырей. Он вникает в особенности богослужений обителей, нравственное состояние братии, строго спрашивает за различные нестроения иноческой жизни.

Дар прозорливости и духовного водительства позволили митрополиту Никону воспитать из монахов, несших послушание в Новгородском архиерейском доме, великих подвижников. В 1651 года ризничий преосвященного Никона иеромонах Мисаил был рукоположен в архиепископа Рязанского и Муромского. Преосвященный Мисаил стал миссионером, крестившим татарское и мордовское население Рязанского края. Ныне Церковь прославляет Святителя Мисаила в сонме Рязанских святых. Ризничим митрополита Никона после иеромонаха Мисаила стал иеродиакон Лаврентий, рукоположенный им в 1654 году в архиепископа Тверского и Кашинского и переведенный в 1657 году на кафедру митрополита Казанского и Свияжского.

Митрополит Никон был ревностным пастырем стада Христова, постоянно назидающим свою паству словом Божественной мудрости. Историк Церкви митрополит Макарий утверждает, что в то время среди архиереев не было проповедника, равного святителю Никону [11, с. 270]. Неустанно поучаясь в заповедях Божиих, святитель искал в житиях святых пример для подражания. Он сам написал житие преподобного Иакова Боровического в книге «Рай мысленный», изданной в 1659 году. Он же, по-видимому, является и автором рукописной «Книги глаголемой описание о российских святых», дошедшей до наших дней в виде нескольких списков [1, с. 79], основную и наиболее полную часть которой составляют святые Архангельского севера, и, прежде всего, Соловецкие. Об особой любви его к северным святым и почитании их говорит, в частности, канонизация преподобного Евфимия Архангелогородского в 1651 году, приказание построить церковь на месте родины преподобного Антония Сийского, самое же главное перенесение им мощей святителя Филиппа из Соловецкой обители в Москву в июле 1652 году.

Патриарх Никон лично глубоко почитал святителя Филиппа. Страдания его за правду, за ограничение безудержного самоуправства царской власти и за должный духовный авторитет Церкви в обществе стали для Никона образцом и примером. Изгнание митрополита Филиппа, совершенное за обличение царских беззаконий и жестокостей, и его убийство были первым и самым серьезным конфликтом между самодержцем и главой церкви в России. Требовалось восстановить каноническую правду в отношениях монархии и Церкви. Подражая императору Феодосию, который, отправляя посланников за мощами святого Иоанна Златоуста, обращался к давно почившему святителю с покаянной грамотой, прося в ней прощения за свою мать, гнавшую святого, царь Алексей Михайлович написал покаянное послание святителю Филиппу, прося прощения «за совершенное против него неразсудно завистию и нездержанною яростию» прадедом своим Иоанном Васильевичем и изъявляя свое почтение святителю – мученику: «Преклоняю пред тобою сан мой царский за согрешившего против тебя, да отпустишь ему согрешение его своим к нам пришествием, и да упразднится поношение, которое лежит на нем, за изгнание тебя» [12, ч. III, с.48].

Когда Никон с мощами святителя Филиппа приближался к Москве, скончался Патриарх Иосиф. Тогда царь, видя, что никого нет равного митрополиту Никону «в разуме и во утверждении благочестия», по совету со всем освященным собором «понудиша его престол патриарший прияти» 25 июля 1652 г. [13, с. 20]. Никон же всячески отрицался, ссылаясь на свое недостоинство и предвидя, что его патриаршество будет недолгим и завершится исповедничеством, подобным подвигу святителя Филиппа[13, с. 355].

Первые три года его патриаршества воистину явили симфонию церковной и царской власти, когда, как писал сам Патриарх Никон в предисловии к Служебнику, изданному в 1656 году, «священство Божественным служит, царство же человеческим владеет и о сем печется. Вкупе же уставы и правила святых отец, яко от Святаго Духа вдохновенны, облобызающе приемлют и держат». Задачу Патриарха Никон видел в том, чтобы удержать Российскую державу в целом в послушании Православной Церкви, в то время как в русском обществе уже намечалось отступление от веры и Церкви, проявившееся особенно в «Уложении», принятом в 1649 году, согласно которому учреждался монастырский приказ как светский орган управления церковными имениями и делами.

«Церковь не стены и кровля, но каноны и пастыри духовные»[14, с.216], – говорил святитель. Тяготея сердцем к строгому соблюдению церковного устава, он в первую очередь упорядочил Богослужение, а также многие стороны церковной жизни. Считая монашество краеугольным камнем Православия, он всячески поддерживал монастыри, ревнуя о их благочинии. В частности, хорошо зная порядки и обычаи, сложившиеся в Соловецком монастыре, он, еще будучи митрополитом Новгородским, посылал Соловецкому настоятелю строгие предписания, касающиеся исправления некоторых сторон монастырской деятельности [15, с. 203–205]. Да и на патриаршество он смотрел как на игуменство в большом монастыре.

Молитвами, трудами и иждивением святейшего Никона воздвигнуты были на Руси три монастыря в прославление трех вселенских святынь: Иверская Валдайская обитель, приемшая принесенный с Афона список с чудотворной Иверской иконы Божией Матери; Крестовоздвиженский монастырь на Кий острове в Белом море, выстроенный как кивот Креста, изготовленного в Палестине в меру Креста Господня и украшенного мощами святых числом до трех сот; Воскресенский монастырь, созданный во образ Небесного Иерусалима и именуемый поэтому Новый Иерусалим, главный храм которого устроен в подобие храма Гроба Господня.

Никон напомнил, что «Поместная Церковь есть только часть единой Вселенской Церкви, что между частями этой Церкви должно быть каноническое общение и согласование» [16, с. 218]. В XVII веке «невежество помрачило чистоту нашего древнего вероучения изобретением новых, неизвестных Церкви, догматов; обезобразило величественный чин богослужения искажением богослужебных книг и обрядов, многогласием в пении и чтении. По воле Творца в избытке наделенный высокими дарования ума, воли и чувства, и строгостию долгаго пустыннаго уединения воспитавший и утвердивший в себе дух ревности по славе Божией и спасении людей, Никон смело и могущественно восстал против суеверия одних и вольномыслия других нововводителей отечественной Церкви. Этим двум ложным направлениям, раздиравшим Церковь, Никон противопоставил одно истиное: возстановление и утверждение в отечественной Церкви совершенного согласия и единения с Церковью восточною в учении веры, обрядах богослужения, и правилах церковнаго управления» [17, с. 9]. Именно заботясь о единстве веры, патриарх Никон занимался исправлением книг и обрядов. «Я сам русский и сын русского, но моя вера и убеждения греческие» – говорил он [13, с. 95]. Патриарх Константинопольский Паисий, поддерживая деятельность Патриарха Никона, писал в грамоте 1656 года: «Бог просвети тя во времена наша, да очистятся вся неудобная, и да исправятся». Однако в России «Патриарх Никон шел наперекор господствовавшему духу своего времени, и потому должен был собственными страданиями запечатлеть правоту дел своих» [17, с. 9].

Все решения об исправлении книг и обрядов принимались соборно. Собор, состоявшийся в 1654 с 27 февраля (12 марта) по 2 (15) мая не только признал необходимость исправлении книг, но и утвердил правило, как вести это исправление: «Достойно и праведно исправити против харатейных и греческих» [13, с. 83]. Также на специальный собор 1656 года (23 апреля (6 мая) – 2 (15) июня) Святейший Никон вынес рассмотрение перевода книги «Скрижаль», содержавшей духовное толкование богослужения. Понимание догматического и таинственного смысла литургии, церковных священнодействий и обрядов освобождало от рабского следования «букве» и исключало возможность ошибок при выборе между старо и новопечатными книгами. Отцы Собора Русской Церкви признали книгу не только «непорочной», но и «достойной всякой похвалы и удивления, и много благодарили Бога за такое безценное сокровище» [13, с. 105]. Этот же собор постановил правило о троеперстии в крестном знамении и изрек письменное проклятие на неповинующихся учению Церкви [13, с. 106], подтвердив первую анафему на последователей двуперстия, произнесенную в Успенском соборе 24 февраля 1656 года в неделю Православия патриархами Антиохийским Макарием, Сербским Гавриилом и митрополитом Никейским Григорием [13, с. 106].

Патриарх Никон принимал все меры к тому, чтобы в Русской Церкви не произошло раскола. В частности, при условии послушания Церкви разрешал служить и по старым книгам, допуская разность мнений в вещах, не затрагивающих существа веры. Митрополит Макарий пишет, что «если бы Никон не оставил кафедры, раскола в Русской Церкви не было бы» [13, с. 119]. Поводом для ухода Никона с патриаршей кафедры 10 (23) июля 1658 года в праздник Ризы Господней послужило то, что царь Алексей Михайлович не пришел как обычно молиться в Успенский собор, но послал князя Юрия Ромодановского сказать Никону: «Царское величество на тебя гневен, поэтому и к заутрени не пришел и не велел ждать его к литургии», а также «повелел, чтоб впредь ты не писался и не назывался великим государем, и почитать тебя впредь не будет». О причине своего ухода от правления Патриарх Никон написал в своем знаменитом «Возражении или разорении»[18, 19]: «Царь при избрании нас на патриаршество дал клятвенное обещание перед Богом и всеми святыми хранить непреложно заповеди Евангелия, святых апостолов и святых отцов, и пока пребывал в своем обещании, повинуясь святой Церкви, мы терпели. А когда царь изменил своему обещанию и на нас положил гнев неправедно, мы, 10 июля, совершив во святой великой церкви богослужебную литургию и засвидетельствовав перед Богом и всеми святыми о напрасном государевом гневе, вышли, по заповеди евангельской, из града Москвы, отрясли прах от ног наших и тогда же письменно известили царя, что уходим ради его неправедного гнева и что он даст за всё ответ перед Богом. Кто же укорит меня, что я поступил вопреки воле Божией, а не по правде, и какое тут отречение?» [13, с. 196]. Далее в ответе на 17-й вопрос, где говорилось, что святители могут покидать на время свои престолы только ввиду военного нападения, Никон продолжил [13, с. 201; 19, с. 180, 183]: «Не больше ли войны – гнев царский?.. Из Москвы я отошёл не без ведома царева: царь знал, что гневается на меня без правды. И от него приходили ко мне … и я им говорил, что иду из Москвы от немилосердия государя, пусть ему будет просторнее без меня; а то, гневаясь на меня, он не ходит в церковь, не исполняет своих обещаний, данных при нашем избрании на патриаршество, отнял себе суд церковный, велел судить нас самих и всех архиереев и духовный чин приказным людям». Понимая губительность подобных притязаний, Патриарх Никон также сознавал, что открытое сопротивление царской власти со стороны духовной власти может вызвать в России смуту, разрушающую религиозную основу русского бытия – любовь народа к Церкви-матушке и царю-батюшке. «После длительных молитвенных размышлений он выбрал единственно возможный для себя путь: незаконным притязаниям не подчиняться, в открытое противостояние не вступать; указывая на нетерпимость положения, рассчитывая на отрезвление и покаяние светской власти, оставить кафедру Московского первосвятителя и удалиться в Воскресенский монастырь» [20, с. 400].

«По удалении в Воскресенский монастырь, Никон жил в нем самым строгим подвижником, представляя в себе для братии образец иноческих трудов. По прибытии в обитель он облекся в бедную и грубую одежду, надел на себя железные вериги, и всецело посвятил себя молитве, посту и телесным трудам. В чёрной монашеской мантии, только с источниками, он первым являлся в церковь к богослужению, и последним выходил из нея. Каждый день, по окончании литургии, он со слезами выслушивал молебен Пресвятой Богородице, “поемый во всякой скорби душевной и обстоянии”. Патриарх Никон всегда и везде являлся примером трудолюбия, исправности и благоразумной опытности; первый исходил на всякое дело, и после всех полагал конец своим трудам. Он устроил для совершенного уединения и безмолвия пустыню, с двумя церквами, по примеру церквей на Афонской горе у пустынных отцев. В пустыни наедине с собой и с Богом, изнурял плоть свою, и возвышал дух свой к Господу постояною молитвою, постом, коленопреклонением и поклонами. Сон его тогда был не более трех часов в сутки. Он продолжал составлять свою летопись. Изображая превратности царств, народов и частных людей, Никон точнее узнавал цену своего крестнаго испытания в сладостном уединении Новаго Иерусалима. Среди строгих подвигов благочестия Никон не забывал и дел милосердия, которое составляло как бы душу его жизни»[17, с. 194–196]. Всех странников и богомольцев Святейший Никон приказывал поить и кормить по три дня даром, в монахи принимать безвкладно, всем давая платье за счет обители. В праздник всегда трапезовал с братией и сам лично омывал ноги богомольцам и заезжим путникам.

Предметом особенного попечения Патриарха Никона стал дивный по своему плану каменный храм Воскресения Христова, который был заложен 1 сентября 1658 года в Воскресенском монастыре и устраивался в подобие храма Гроба Господня в Иерусалиме. Теперь он говорил сам в себе вместе с Давидом: «едино просих от Господа, то взыщу: еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню и посещати храм святый Его!» (Пс 26. 4).

Ново-Иерусалимский монастырь задуман был не только как «оправа» для копии храма Гроба Господня, но как архитектурная икона Царства Небеснаго. Поскольку «Иерусалим Новый» не явлен даже в Откровении в достаточно описуемом виде, Патриарх Никон исходил из того, что историческая Святая земля и храм Гроба Господня в Иерусалиме могут быть образами небесных первообразов «новой земли», «града Небеснаго», «Иерусалима Новаго». Такое понимание основано на Священном Предании Церкви, согласно которому храм объемлет всю вселенную и созидается, по существу, не только людьми, но великим Строителем – Словом и существует на земле как мысленное подобие того, что превыше небесного свода. О двояком значении своего «Нового Иерусалима» как образа исторической Палестины и Царства Небесного свидетельствовал сам Патриарх Никон надписями в ротонде Воскресенского собора и на колоколах. «Да разум имуще, от знамения и образа к началом образных истин восходити возможем. [21, л. 58] … Познаем наше достоинство, почтим начало образное, знаем тайны силу и за кого Христос умре. Будем яко и Христос, зане же Христос яко и мы; будем бози Его ради, зане и Он нас ради человек бысть и изволи прияти горшее, да даст лучшее». Святейший Никон явно говорит, что начало образных истин – Бог, а совершеннейшими образами Его являются святые. В 1664 году был вылит Всехсвятский колокол – «духовная труба новому Израилю», а на нем «вылиты святые во весь год» и надпись – выдержки из откровения Иоанна Богослова (7. 14-16), касающиеся насельников Небесного града: «сии суть приидоша от скорби великия и испраша ризы своя в крови Агнчи, сего ради суть пред престолом Божиим, и служат ему день и нощь в церкви Его, поюще песнь нову. С ними же сподоби, Боже, и нас причастником быти»[ 21, л. 59].

В 1660–1661 году Патриарх Никон обустраивал также Крестовоздвиженский монастырь на Кий острове. Отсутствие источника питьевой воды на острове делало его малопригодным для жизни иноков. Поэтому, в первую очередь, святейший Никон, много помолившись, чтобы Господь указал ему место, ископал колодец великий (глубиной около 10 метров) из камня дикого (гранита) и на том колодце построил церковь каменную во имя происхождения Честного Креста Господня [4, с. 41]. В одной связи с папертью этого храма находилась келия Патриарха Никона, в которой он жил во время строительства каменного холодного Кресто-Воздвиженского собора. Сия церковь построена иждивением святейшего Патриарха Никона и освящена им самим 2-го сентября 1661 года. Храм поставлен на гранитной скале и стены его сложены из глыб того же гранита, кирпич употреблялся только для связки камней и для выкладывания сводов. Престол в алтаре каменный, устроенный на самой скале, по образу храма Гроба Господня. Главной святыней монастыря был привезенный из Палестины в 1656 году Крест «из древа кипарисного в высоту и в ширину во всем подобны мерою Кресту Христову», который сам святейший Патриарх Никон «обложил сребром и златом и драгоценным камением, и бисером украсил. И положил в нем святых мощей даже до трию сту» [22, c. 12]. Крест тот почитался великой святыней, и паломники веровали, что если «кто с верою восхощет к тому животворящему Кресту на поклонение приити, да не менее тому силою святаго того честнаго и животворящаго Креста благодать дастся, якоже путешествующим во святая Палестинская места, в нихже святое свое смотрение Христос Бог наш исполни» [23, с. 3]. Сохранились и свидетельства о чудесном спасении от бури силою того Креста [24].

Во время пребывания Патриарха Никона на Кий-острове состоялся первый Собор по его делу, длившийся с 16 февраля по 14 августа 1660 года, который не нашёл причин для его осуждения. Собор постановил: «Да вместо благоговейного Никона, бывшаго Патриарха Московскаго, самовольно престол свой оставльшаго, ин Святейший Патриарх Московский правильно изберется, благодатию Духа Свята восхиротонисуется и в душевную всего благочестиваго рода российскаго пользу на престол Патриарший возведется»[13, с. 182]. Известный своей ученостью иеромонах Епифаний Славинецкий добавляет: «О том, чтобы Никон чужд был архиерейства и священства, я не только писать, но и говорить не дерзаю. Я не нашёл таких правил, чтобы архиерея, самовольно оставльшаго свой престол, но не отрекшагося архиерейства, отчуждали архиерейства и священства» [13, с. 180].

Узнав о Соборе, Никон сделал еще одну попытку решить дело о взаимоотношениях Патриарха и царя мирным путем согласно канонам. Единственным средством архипастырского воздействия на душу царя Святейший Никон считал увещевание, в котором «подобает всякому глаголу верна приводити свидетельства от богодухновенных книгописаний в научение благому и в постыжение лукавому» [25, л. 318]. Он собственноручно сделал выписки из Нового Завета, снабдив их комментариями, касающимися составленного над ним суда, и послал тетради (объемом более 200 страниц) под названием «Наставления христианину» царю Алексею Михайловичу с надписью: «изволи милостиво сия тетради приняти, Божия завета нужнейшия заповеди, без них же невозможно всякому христианину спастися, со вниманием чести и, воистину, познаеши недостаточство свое пред Господем Богом и ближним. И аще почтеши, надеюся на Господа, яко милостив будеши нам. Аминь» [25, л. 298]. Патриарх Никон с помощью Евангельских цитат, как бы от лица Христа, наводил читателя на мысль, что главное дело каждого христианина – соблюдение заповедей Божиих и пребывание в воле Его. Он указал на то, что обличение всех делающих неправду, в том числе и царя, его долг как пастыря, что «подобает обличение и запрещение приимати, яко лечбу чистительную страстем, и здравие содевающу» [25, л. 390]. Он подчеркивал жизненную важность очищения от греха через покаяние: «яко кончина греха – смерть, а кончина <деланию> заповедей Божиих – жизнь вечная». Поэтому, кто ради человекоугодия не обличает согрешающего, тот наветует в вечную жизнь. В конце Патриарх Никон сформулировал главный пункт своего несогласия с царем: «Яко идеже Церковь под мирскую власть снидет, несть Церковь, но дом человеческий и вертеп разбойников» [25, л. 391].

Через шесть лет в «Возражении…» в ответе на вопрос 20-й Патриарх Никон подробно изложил учение церкви о священстве и царстве: «священство и самаго царства честнейши: престол священства поставлен на небеси по глаголу Божию: «елика бо аще свяжете на земли, будут связаны на небесех» (Мф 18. 18). Что может сравниться с этою честию: суд от земли восходит на небо чрез священника, который поставлен посредником между Богом и человеками. Сего ради и цари помазуются от священнической руки, а не священники от царской; ибо меньшее от большаго благословляется. Царю вверено здешнее, а священнику Небесное; царю вверено попечение телесное, иерею же – душевное, царь долги имениям оставляет, священник же долги согрешениям; царь действует принуждением, а священник увещанием; царь имеет оружие чувственное, священник – духовное; царь имеет брань к сопостатам, сражается с врагами видимыми, священник же имеет брань к началам и властем тьмы» [14, т. 2, с. 217; 19, с. 204–206]. В 24-м возражении, говоря о привилегиях церковных, Никон восклицал: «Мы не знаем иного законоположника себе кроме Христа, который дал нам власть вязать и решить. Уж не эту ли привилегию дал нам царь? Нет, но он похитил её от нас, как свидетельствуют его беззаконные дела. Какие? Он Церковью обладает, священными вещами богатится и питается, славится тем, что все церковники – митрополиты, архиепископы священники и все причетники покоряются ему, оброки дают, работают, воюют; судом и пошлинами владеет» [19, с. 260–261]. Такое обладание царя Церковью, по слову Патриарха Никона, является «антихристовым узаконением», свидетельствующем о духовном перерождении русской монархии, когда из защитника Церкви она начала превращаться в ее обладателя и распорядителя. Царь начал управлять Церковью не в совете с патриархом, а «преболе» его. Усматривая в этом духовную катастрофу для России, Святейший Никон, иногда в резкой форме, свидетельствовал, что земной град восстал на град Небесный, что царская власть беззаконно узурпирует власть духовную. Патриарх в такой ситуации становился номинальной фигурой, исполняющей волю самодержца. Таким Патриархом Никон быть не мог и не хотел. Вынужденный уход Никона с Патриаршего престола представляется исповедническим подвигом архипастыря, который спасал Церковь от грозящего ей поглощения в государстве, предвидя порабощение Церкви, доведенное до логического конца Петром I. Патриарха Никона постигла судьба пророков, гонимых и претерпевавших многие оскорбления и поругания.

Сколько времени Патриарх Никон строил храм Гроба Господня, столько враг рода человеческого собирал тучи над его главою. Одним из пунктов обвинения его на суде 1666 года было строительство «Нового Иерусалима». Отвечая на вопрос 13-й в «Возражении …», Патриарх Никон богословски обосновал возможность создания архитектурного образа Святой Земли и Царства Небесного: «Не позорю я стараго Иерусалима, называя Воскресенский монастырь Новым Иерусалимом, так как писано у пророков: “из Сиона изыдет закон и слово Господне из Иерусалима”. Того закона я любитель и слова Господня хранитель – не стыжусь и сам называться иерусалимлянином[19, с. 149]. Согрешает ли тот, кто во славу Господу Богу с любовию созиждет храм во имя святаго Воскресения по образу храм Воскресения, еже есть во Иерусалиме, величеством, и мерою, и добротою? и разве все прочие церкви не та же иерусалимская церковь и не тот же святый Сион? Послушай предания святаго седьмаго вселенскаго собора: “Яко освящаются убо честными иконами очи зрящих, воздвижется же теми ум к боговидению, тако же и божественными храмами и священными сосудами и иными вещами в писаниях, и умышлениях, в жертвах, в храмах и изображениях”. Смотри какие правила предлагают святые апостолы и святые отцы к божественному созерцанию; также и Василию Великому мнится священными иконами ум на первообразное возводити. … Разве может быть образ, котораго не было бы в действительности? Разве может быть сын без отца, или разве не может быть сын назван по имени отца? … Имена святым церквам, монастырям и городам даются от первообразных; каждое из названий различается от своего первообраза временем и местом, как например старый Рим от новаго; новаго Рима слава уже окончилась, стараго же Рима остается. Иеро – означает святилище или священное, салим – означает мир, а в совокупности – Иерусалим, то есть священный мир, ибо всякий может разуметь, что и церковь и Иерусалим есть священный мир, так как в церкви освящаются святым крещением, святым маслосвящением и миропомазанием» [14, т. 2, с. 196–201].

Второй Собор по делу Патриарха Никона состоялся 7 ноября – 12 декабря 1666 года. Отметим, что два восточных Патриарха, Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий, участвовавших в суде над Патриархом Никоном, и решивших дело в угоду царю и боярам, во-первых, не имели права судить Патриарха так как сами были низложены со своих кафедр именно за эту поездку, а, во-вторых, были подкуплены Московским правительством [26, с. 10]. В приговоре Собора указаны следующие вины Патриарха Никона: самовольное оставление престола, строительство Ново-Иерусалимского монастыря, требование поставить нового патриарха по его, Никонову, благословению, обличения царя и членов Собора, жестокое обращение с клиром [13, с. 365]. На основании этих, по мнению многих исследователей [3, 12, 14, 17, 26, 27] малообоснованных, обвинений Патриарх Никон лишен был архиерейского сана и священства и заточен был в Ферапонтов монастырь.

Выслушав приговор, Святейший Никон сказал только: «Никоне, Никоне! Вот за что всё это тебе: не говори правды, не теряй дружбы. Если бы ты устраивал у себя богатые вечери и с ними угощался, то верно этого с тобой не случилось бы» [13, с. 135].

Но, низвергнув Патриарха Никона с патриаршего престола, его недоброжелатели не только не могли истребить плодов ревности его для блага Церкви, но и положили основание прочнейшему их утверждению. По судьбам Промысла, Патриарха Никона судил Собор, по составу своему почти вселенский, и непреложно утвердил на все времена плоды пастырских трудов его. Этот Собор умолил царя и пастырей устроить училища для духовного просвещения, утвердил сделанные Патриархом Никоном исправления в богослужебных книгах и обрядах; постановил правило о неподсудности духовенства мирским судьям; изрек строгий суд на легкомысленных нарушителей уставов церкви [13, с. 380–392]. Заметим, что два наиболее усердствовавших против Патриарха Никона архиерея, Крутицкий митрополит Павел и Рязанский митрополит Иларион, отказались подписать акт о низложении Никона 14 января 1667 года, так как в свитке Восточных патриархов, на основании которого судили Патриарха Никона, царь именовался владыкою всех вещей, а Патриарху следовало «послушным ему быти, яко сущему в большем достоинстве и наместнику Божию» [13, с. 371]. Также и другие русские архиереи поняли, что здесь несправедлива унижена патриаршая власть пред царскою, на что и указывал Патриарх Никон. В результате споров было определено, что «царь имеет преимущество в политических делах, а Патриарх в церковных» [13, с. 372].

Нелишне указать на судьбу главнейших судей Патриарха Никона. Восточные Патриархи, по возвращении своем на паству, были повешены султаном за то, что без его повеления отправлялись в Россию. Паисий Лигарид, обличенный во многих злоупотреблениях, лишился милости русских бояр, и выгнан из России. Иосиф, впоследствии митрополит астраханский, мучительски убит казаками; Иларион, митрополит Рязанский, предан был суду за некоторые предосудительные поступки, и отставлен от епархии [17, с. 280]. Сбылись написанные Патриархом Никоном в «Возражении …» [19, с. 185] (ответ на вопрос 21) слова: «разсыплет Бог кости человекоугодников» (Иез 6. 5).

С 1666 года по 1676 Святейший Никон находился в ссылке в Ферапонтове монастыре. Никон терпеливый не роптал на свою горестную участь, и за всё благодарил Господа, молясь за самых врагов своих: «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят». В письме к царю Алексею Михайловичу Патриарх Никон открывает свой внутренний настрой: «Сила Божия в немощи совершается; благоволю и аз в немощех моих и злостраданиях, зане елико внешний наш человек озлобляется (страдает от зла), толико внутренний обновляется. Аз убо не точию страдати всеизволяю, но и умрети готов есмь правды ради, только бы не во твое царство. … Мы на то обещались, что терпеть – претерпевый до конца той спасен будет. … Терпеньем да течем на предлежащий нам образ взирающе, на Начальника вере и Совершителя Иисуса, Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест и о срамоте не раде; темже убо да исходим к Нему вне стана, поношение его носяще; не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем» [28, с. 93].

Неутомимо деятельный, он не хотел оставаться праздным и в тесноте заточения. «Праздность всякому злу вина бывает», — говорил Патриарх Никон. Очищая ум и сердце смиренною молитвою к Богу и покаянием, он тело свое изнурял постоянными трудами. Он сам носил дрова для своей келии, ходил за водой на озеро, и готовил пищу для своей братии, которая прибыла сюда разделить с ним скорби заточения. Заключение в монастыре, в котором узнику были отведены больничные братские кельи, «смрадные и закоптелые», было до того тяжко, что лица, добровольно поехавшие с патриархом Никоном в ссылку, вернулись обратно в Москву. С 1672 года, когда Никону разрешен был свободный выход из келий, к нему стали приходить люди, страдавшие телесными и душевными недугами. Никон читал над ними молитвы, мазал освященным маслом, давал лекарства, и больные получали исцеление. Никон так говорил о своем лечении: «Являлся, де, ему, Никону, Христос часто в церкви тем образом, как пишется на иконе, и подал, де, ему благодать чаши лекарственной; и он, де, по тому явлению и по благодати неисчерпаемой чаши лекарственной исцелял и от того его лекарства Бог от болезней многих людей избавлял, а больше того его никто лекарству не учивал» [29, с. 84; 30, с. 64]. В записях 1672–1675 годов всех исцеленных значится 132 человека. Болезни, от которых излечивал Никон: падучая, безумие, страхование от бесов, расслабление членов и другие.

В 1676–1681 Никон был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы ужесточить условия заточения. Однако «ни бедность, ни теснота, ни унижение не могли поколебать в нем твердаго духа: он без малодушия переносил свои страдания. Он постоянно носил на себе железные вериги и маленький серебряный ковчег со Святыми дарами. В таком расположении духа и с таким напутствием, он всегда был истинным воином Иисуса Христа, облеченным во вся оружия Божия против слабостей плоти и искушений духа» [17, с. 337].

17 августа 1681 года блаженный Никон «в добром исповедании, благодаря Бога о всем, яко во страдании течение свое соверши, с миром успе, душу свою в руце Богу предаде, Егоже возлюби» [4, с. 94]. «Тело же его невредимо отнюдь от вони злосмрадныя, аще и десятодневно пребысть; в толикое бо теплое время… цело и тлению не причастно бе» [4, с. 100]. По желанию самого Патриарха тело его положили в основанной им Ново-Иерусалимской обители, в приделе Усекновения главы Иоанна Предтечи храма Воскресения Христова. По любви и усердию благочестивейшего царя Феодора Алексеевича честные останки Святейшего Патриарха Никона погребены были по патриаршему чину, «и бысть того всего действия… 10 часов и две четверти» [4, с. 98].

«Царь же Благочестивый, непрестанно жалея о Никоне Блаженном, яко не поминается Патриархом,.. о сем соизволи восписати в Палестину ко всем четырем Вселенским Патриархом» [4, с. 102], и в сентябре 1682 года были получены грамоты от Вселенских Патриархов, восстанавливающие Никона в правах Патриарха «ввиду искупления им своей вины смиренным терпением в заточении». Патриарх константинопольский Иаков писал, что святая Церковь имеет власть, соразмеряя суд и милость наказывать и миловать согрешающих, особенно если они «творят плоды достойные покаяния». Так, продолжал он, и Патриарх Никон, хотя был осужден за свои вины собором восточных и русских архипастырей и лишен святительского сана, но благодушно перенес свое наказание, «многими и тмочисленными печальми и нуждами себе усмири, и многих печальных ради трудов в небесное царствие вводящий путь возвратив, в терпении, озлоблении, в нужном пребывании постом и молитвами непрестанными и бденьми всенощными, яко злато в горниле, искушен бысть, и яко всеплодие Бога живаго жертва явился, и не даде сна очима своима, ниже дремания на челе своем, ниже покоя составом своим, дондеже блаженным сном уснув, благочестно к Господу отиде». Обращаясь к самым причинам извержения Никона из патриаршего сана, вселенский патриарх замечает, что «Никон осужден не яко неких вин ради душевных или телесных, елицы от благодати архиерейства отчуждают, ниже над Божественными догматы благочестий согреши, столп бо благочестия непоколебаемый знаем бысть, и Божественных и священных канонов оберегатель присноискуснейший, отеческих догмат, повелений же и преданий неизреченный ревнитель и заступник достойнейший: но яко человек, человечески болезнуя от малодушия некоего гневом и унынием побежден бысть». Поэтому, собор, составившийся при константинопольском патриархе для рассуждения о причислении Никона к сонму всероссийских иерархов, нашел благословным воззвать Никона к патриаршескому поминовению, впрочем «не разрушения ради собора того, от котораго он низвержен бысть, никако: собор бо той неразрушаем». Никон возстановляется в сан Патриарха следующими словами: «преподобныя памяти возлюбленный брат наш, господин Никон, бывший Патриарх московский и всея Руси, вместо воздаяния и мздовоздаяния, показания ради долгаго преподобничества терпения, имеет прощение и разрешение от приключившагося ему соборнаго извержения, и да будет прощен в нынешнем веце и в будущем от Отца и Сына и Св. Духа, святыя и живоначальныя Троицы; восприяв же духовный хитон архиерейства, да приимет, яко Патриарх, всегда церковное поминовение, поминаем с прочими Патриархами московскими во священных диптихах, и по всяким именованным временам священных церковных последованиях безсумненно да сочитается в яве в сочисление прочих Патриархов московских, Патриархом же являемы и именуемы и поминаемы ни один да не сопротивится, подлинно тако да будет! тем же во оправдание издадеся сие прощение его». Грамота патриарха Иакова 5 мая 1682 года.

Память Святейшего Патриарха Никона особенно почиталась в трёх основанных им монастырях. Вскоре после его кончины архимандрит Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря Герман (†1682) написал эпитафию в 24 строки своему духовному отцу и учителю. Высеченная в камне, она была помещена над Гробницей Патриарха Никона [31]. В начале эпитафии словами: «Господень образ зде и Плакидов, ту лежит вторый в терпении Иов» – определены основания духовной жизни Патриарха Никона: следование Христу, крестоношение и стяжание терпения. Далее архимандрит Герман говорит об архипастырском служении Патриарха Никона, который «Аки столп каменн или крепкий от древ / стояще твердо, яко в небо доспев». Завершаются стихи похвалой царю Феодору, вернувшему Патриарха Никона из ссылки и со слезами своими руками предавшему тело его земле, «целя вред, яже подъял отец». Архимандрит Герман первым сформулировал для современников и потомков действия царя Феодора по отношению к Патриарху Никону, как искупление вины отца, подобно тому, как царь Алексей Михайлович признал вину за царя Ивана Грозного перед гробом святителя Филиппа устами Патриарха Никона. Последняя строка эпитафии повествует о том, что хотя царь Феодор и не увидел Патриарха Никона «яко хоте, жива, /но той молит за царя благочестива». Признание Патриарха Никона Небесным молитвенником за царя свидетельствует о вере писавшего в дерзновение почившего Святителя пред Господом, иными словами – в его святость. В надписи XVII века над входом в придел, где погребен Патриарх Никон, говорилось о нем, как о жителе горнего Сиона, предстоящем пред престолом Божиим.

Традицию почитания Патриарха Никона как великого угодника Божия продолжил Иван Корнильевич Шушерин. Составленное им во второй половине 1680-х годов «Известие о рождении и воспитании и о житии Святейшего Никона, Патриарха Московского и всея России», разошлось во множестве списков. Часто в состав рукописных сборников включались, кроме Жизнеописания, документы, свидетельствующие о Патриархе Никоне как о невинно осужденном и как о чудотворце, на Гробнице которого совершаются исцеления больных.

В 1686–1698 годах архимандрит Воскресенского монастыря Никанор составил стихотворный Летописец – первое изложение истории Нового Иерусалима. Патриарху Никону в нем, посвящены строки, которые звучат как церковные песнопения, прославляющие святого:

… Апостольским преданиям и Святых Отец

Юныя и старыя уча, аки отец,

Горняго ища, долняя вся презирая,

Щит веры имея, ко брани на бесов простирая,

О благочестии истинный бысть ревнитель,

И веры христианския присный хранитель…

Дни тезоименитства Патриарха Никона отмечались в Воскресенском монастыре с особой торжественностью. 25 марта, в день памяти святого преподобномученика Никона, и 24 мая, в день памяти преподобного Никиты Столпника Переяславского чудотворца, после Божественной литургии совершались соборные панихиды. На панихидах у Гробницы Патриарха Никона полагался особый отпуст «Христос истинный Бог наш… душу от нас преставльшагося раба твоего, Святейшего Патриарха Никона в селениях праведных учинит, в недрах Авраамовых упокоит, с праведными сопричтет и нас его святыми молитвами помилует, яко благ и человеколюбец». Таким образом, молитва о Патриархе Никоне соединялась с молитвой самому Патриарху Никону.

Настоятель Воскресенского монастыря архимандрит Леонид (Кавелин) подготовил первое научное издание, написанного Иоанном Шушериным «Известия о житии…» Патриарха Никона. Сверенное по разным спискам с приведением разночтений, это издание, осуществленное в 1871 году, стало эталонным и переиздается с тех пор, в сущности, без изменений [8].

В 1874 году архимандрит Леонид устроил в Воскресенском монастыре Музей памяти Патриарха Никона. Обычай бережного сохранения личных вещей святых угодников Божиих архимандрит Леонид воспринял из Иоанно-Предтеченского скита Оптиной пустыни, где прошли первые годы его иноческой жизни и где сберегались как святыни вещи прежде почивших старцев. Впоследствии Музей Патриарха Никона в Новом Иерусалиме стал образцом для создания Музея Патриарха Никона и в Иверском монастыре на Валдае.

Однако до середины XIX века официальная историография [32, 33] продолжала поддерживать позицию царской власти, расправившейся сначала с Патриархом Никоном, а затем и патриаршеством вообще. Не принесено было покаяние за суд неправедный, на котором Никон сказал: «Кровь моя на твоей голове, царь!». «Для государственной власти, желающей снять эту тягость, надо принести такую же общественную повинную перед гробницей Никона, какую Никон от лица царя Алексея Михайловича принес перед гробницей святителя Филиппа, и молил его о прощении. А русский народ уже давно прославил Никона своими посещениями места его последнего упокоения, и молитвами перед его гробницей получал от Бога исцеления» [16, с. 233]. У гробницы святителя стали совершаться многие исцеления и знамения благодатной помощи, особенно матерям и несправедливо гонимым. В Ново-Иерусалимском монастыре существовала специальная книга, где записывались проверенные случаи благодатной помощи людям у гробницы святого. Приведём свидетельство иеромонаха Арсения о его посещении Нового Иерусалима (Российского) 19–20 июня 1884 года [30, с. 104; 34].

Во время пребывания иеромонаха Арсения в Москве он услышал, что при гробе Святейшего Патриарха Никона бывают чудеса, и многие получают исцеления от различных болезней, вследствие чего в Новый Иерусалим стекается громадное множество богомольцев, которые служат панихиды при гробе Святейшего Патриарха. Он сначала оставлял все это без внимания, так как ему ранее приходилось читать неблагоприятные отзывы о характере Никона и его действий. Но однажды он отправился для совета к достоуважаемому архимандриту Павлу Прусскому. Выслушав от иеромонаха Арсения все, отец архимандрит сказал: «хотя по человеческому суду Патриарх Никон подвергается обвинениям, но дела Святейшаго Никона на пользу церкви заставляют признать его за великаго мужа, ибо он с редким уменьем совершил великое дело исправления книг в России, причем он сам единолично ничего не делал без соборнаго решения епископов и вселенских патриархов, за что он достоин великой похвалы. А что он без воли собора и вселенских патриархов оставил престол свой, то в этом он, как человек, погрешил, не стерпя обид восставших на него клеветников, которые восстановили на него и самого государя царя Алексея Михайловича, и потому Никон, негодуя на него, удалился с престола. Но все-таки этот грех, состоящий в самовольном оставлении престола, не может равняться с грехом тех, которые самочинно восхищают себе престолы, присвоивают саны и достоинства пастырей». После этого отец Павел советовал иеромонаху Арсению посетить Новый Иерусалим, чтобы на месте узнать от новоиерусалимских монахов, действительно ли при гробе Святейшаго Никона совершаются чудеса и есть ли у них об этом какие-либо заметки и записи [30, с. 107; 34, с. 55].

При гробе Патриарха Никона отец Арсений обратился к сопровождавшему его ризничему отцу Антонию с вопросом: «правду ли говорят, что при гробе святейшаго Никона совершаются чудеса, и многие получают исцеление?» Отец Антоний (тридцать лет прослуживший ризничим в монастыре) отвечал: «да, правда; хотя угодник Божий не прославлен, но множество есть чудес и очень часто случаются. Записывая их, можно было бы составить целую книгу, но мы всего не записываем, а вносим в запись разве только особенно важные случаи, засвидетельствованные посторонними; иногда сами исцелившиеся составляют о себе записи и присылают их в обитель» [30, с. 111; 34, с. 59].

На просьбу отца Арсения доверить ему существующие записи для списания архимандрит отец Вениамин сказал, что «публиковать их еще несвоевременно, потому что Патриарх Никон еще не прославлен». Отец Арсений возразил, что «прославленные святые прославлены вследствие творимых ими чудес, которые были записываемы; подобно сему и Святейший Никон, если уже начинает творить чудеса, то рано или поздно будет причислен к лику святых. Что же до неверия раскольников, не желающих и имени слышать Патриарха Никона, то пусть их не верят; но ведь и жидовское неверие во Христа не могло воспрепятствовать распространению евангельской истины» [30, с. 112; 34, с. 59].

Когда отец архимандрит показал отцу Арсению записи о чудесах и о некоторых из них прочитал, то отец Арсений «от радости не знал, как благодарить Господа, удостоившаго меня недостойнаго слышать о чудесах Святейшаго Патриарха Никона, о котором я по сие время мало знал, и по неведению своему более обвинял его за самовольное оставление патриаршаго престола; теперь же как бы от уст его я слышу глас, что он Господу Богу угодил и от Бога оправдан, людьми быв оклеветан. При этом я вспомнил историю, случившуюся со святителем Николаем; не стерпев злой хулы еретика Ария, он ударил его в ланиту и за сие был лишен от собора отцов святительскаго достоинства, при чем от него отняты были омофор и Евангелие, но Господь наш Иисус Христос и Преблагословенная Его Матерь свыше наградили его, явившись к нему и вручив ему омофор и Евангелие. Подобно сему и Святейший Никон от людей был осужден и лишен патриаршества, по клеветам своих врагов, но от Бога оправдан и прославлен, как добрый воин, дерзновенно стоявший за свою святительскую честь» [30, с. 113; 34, с. 60].

Более трехсот лет всячески злословится имя сего угодника Божия; теперь пред всеми Бог начинает прославлять своего угодника, на посрамление и обличение всех ругателей его, ибо сказано в священном писании: «прокленут тии, и Ты (Боже) благословиши; возстающии на мя да постыдятся, раб же Твой возвеселится» (Пс. 108. 28). «Но пусть ругается святым гражданам (неба) лишенный разума» (Притч 11. 12), нам же православным зело честни и славни друзи Господни, и мы с полной христианской любовью их чтим и просим их молитв и заступления пред Богом.

Приведем печатные свидетельства о чудных знамениях благодати Божией ради Святейшаго Патриарха Никона по смерти его.

В Очерке жизни архимандрита Петра, настоятеля первокласснаго Тихвинскаго большаго монастыря, изд. 1859 года СПб., читаем: «Однажды среди забот по своей обязанности о. Петр сильно простудился и впал в горячку. При таковом состоянии болящаго, одному из келейников диавол вложил в голову злой умысел против своего наставника и благодетеля, и уже наступила удобная минута к совершению злодеяния; но десница Вышняго, назирающая люди Ему покорныя, чудесно удалила ее. За час до того времени, в которое келейник намеревался исполнить задуманное, о Петр находился в легком сне, и в нем видел святителя в полном облачении с архипастырским жезлом в руке. По висевшему в келии портрету болящий узнал святейшаго Патриарха Никона, к которому с самаго вступления в монастырь питал особенное почтение. Представший ему святитель спросил: «почему ты не в церкви и не наблюдаешь за врученной тебе братией?» «Слабость сил не позволяет мне быть там», — ответствовал старец, прикованный лютою болезнью к своему ложу. Тогда святитель коснулся его концом жезла со словами: «будешь здоров, только не ленись: ходи в церковь», — после чего стал невидим. Пораженный видением и чудесно исцеленный о Петр немедленно воспрянул со одра и поспешил в церковь. Это было около полуночи, и братии там еще никого не было. Предварив всех приходом, он стал на свое место; но замеченное во время службы неожиданное появление его привело всех в удивление, почти в ужас (ибо известное всем болезненное состояние не допускало и возможности его прихода), пока он не рассказал всего, с ним случившагося. По окончании утрени, когда возвратился в келию, то был встречен келейником, с глубоким раскаянием передававшим ему злое свое намерение. Уразумев на себе милосердие Божие, с искренним душевным утешением отец Петр простил виновнаго и только отпустил его с миром из своей келии. Отец Петр скончался в 28 день июля 1855 года» [30, с. 120–121; 34, с. 65].

В рукописи Публичной библиотеки №1,413 (л. 208 оборот)

«Бысть в оной обители Воскресенской в лето в 1691 году месяца мая день 24-й, на память Никиты столпника переяславскаго чудотворца (патрона Никона); бысть в оной обители определенный у большой воскресенской церкви сторож Диомид и глазами своими не виде света ни мало и не мог положенное ему исправлять послушание. И по вседневному обыкновению, бывшим у той церкви двум сторожам, и пред утренними благовестами за полчаса из них один пошел на колокольню благовестить, а другой сторож, слепой Диомид, отперевши большую церковь, взошел в нее, и по обыкновению своему, церковные висящие замки и ключи положил на полку в церкви за персону (портрет) Святейшаго Никона Патриарха, которая стоит у стены церковной от входа в двери церковныя, на левой стороне. И бысть от этой персоны глас: “Диомиде, прозри!” И виде свет велий во всей церкви, зажжены бяху все свещи пред святыми образами и в хрустальных висящих лампадах елей налит на всех хорах и возжен. Он же страж увидел в большой церкви Святейшаго Патриарха Никона в отверзтых царских вратах стояща в одеянии святительском и осеняющаго, в руках своих имуща трикирий и дикирий, стоящих в белых одеждах и перед ним поющих много в той церкви слышаше. И пойде (Никон) из царских дверей в малую церковь Иоанна Предтечи, где есть гроб его Святейшаго Патриарха Никона. (Диомид:) “и сие увидев, от страха падох на землю и не вем, кто подняше меня с земли, и приидох в Предтечеву церковь Святейшаго Никона Патриарха. Аз же не можах стояти на ногах от страха, но на коленях стоях пред ним. Святейший же Никон седяше на гробе своем и рече ми: “мир всем на месте сем живущим! Не ужасайся, Диомиде, аз бо месту сему фундатор (основатель): но глаголи без боязни обители сея порученному начальнику, чтобы в церкви Иоанна Предтечи над сим гробом моим, во вся дни отправляли литургию, и панихиды пели бы на память мою, в сей же день тезоименитому мне угоднику Никите, Переяславскому чудотворцу празднество творили, а близ гроба моего не погребали бы, утеснение ми чинят”. И благослови мя десницею и помаза ми очи елеем, у гроба горевшим, и невидим бысть от очию моею, аз же пад поклонихся на землю и лежа в беспамятстве”. И в благовест утренний пришед пономарь, монах Трифон в церковь, видев свещи и лампады зажженныя, начат гасити, но не можаше погасити, и искаше сторожа церковнаго, но не нашед, поиде из церкви в сторожную палату, подумав, что спит, и не обрете никого. И в это время пришедше по обычаю братия в церковь, видевше свещи зажженныя, все удивляющеся вельми, что благовест в малый колокол, а свещи возжены все, и спрашиваху пономаря. Он же рече: «не вем для чего и не могу найти сторожа череднаго». Братия же пришедшия: иеромонах Евстратий и иеродиакон Гедеон, взошедше в Предтечеву малую церковь и видевше у гроба лежаща сторожа Диомида и поднявше его от земли спрашиваху, кто и для чего горят свещи с лампадами. Он же им всем бывшим ту поведа вся подробну, что видя своима очима и что слышал от Святейшаго Никона Патриарха из уст. Его святыми молитвами очима своима прозре, а не виде своима очима 28 лет. И так с того времени никогда служба не оставляшеся, но вся дни совершаху литургию и панихиды пояху во вся субботы над гробом его Святейшаго Никона Патриарха, и на память угодника Божия, святаго преподобнаго Никиты, Переяславскаго чудотворца, мая в 24 день празднество творяху» [30, с. 121–123; 34, с. 68].

«Дому царскаго величества окольничаго Родиона Матвеевича Стрешнева, жены его сестра родная Мария Васильевна, бывшая дворянская жена Саввы Волкова, жила в вотчине своей Волоколамскаго уезда селе Дмитровском, близ Вознесенскаго монастыря. Бысть на ней велия скорбь в руках и ногах, не имела нимало има движения, но от скорби велико скрючена быша. Бысть же в 1685 году апреля 3 дня явися в нощи сей Святейший Никон Патриарх, повелевая: во обитель мою вели себя привести и на гробе моем вели отпеть панихиду и узришь над собою благодать Божию и скорби твоей будет облегчение. Она же от сна воспрянувши, повеле себя вести во обитель Воскресенскую, и приведена к монастырю, повеле себя на своем носиле внести в большую церковь Воскресенскую, и стоящую персону (портрет) у стены, на левой стране, Святейшаго Никона Патриарха увидев, дворянская жена Мария, скоча с носила своего на ноги своя и побеже, до персоны Никона Патриарха и глагола со слезами: “(сей) повеле приити в обитель сию, сей ми явися нощию в доме моем и обеща ми исцеление подать рукам и ногам моим”, и, хапая (осязаше) руками своими персону, стоящую на стене, Святейшаго Никона Патриарха. И отпевше над гробом его панихиду и братии обители тоя почтение подаде, и хваля Бога и угодника Его Святейшаго Никона Патриарха, возвратися здрава в дом свой. А о болезни своей объявила, что не владела ногами и руками своими седмь лет и молитвами его, Святейшаго Никона Патриарха стала здрава. И ныне приходящие с верою к гробу его, просяще исцеление, получают неоскудно» [30, с. 123–124; 34, с. 69].

В XIX веке были опубликованы и другие документы, которые могут служить материалами к канонизации Патриарха Никона. Это, в первую очередь, издание записей чудес на Гробнице в Воскресенском монастыре и рукописи «Чудеса врачебные» – записи об исцелениях больных, совершенных Патриархом Никоном в ссылке в Ферапонтове монастыре [29; 30, с. 62–102], а также издание ранее недоступных документов «Дела патриарха Никона» из архива Тайного Приказа [14, 27], положивших начало восстановлению доброго имени Святейшего Патриарха Никона в русской историографии.

Лучшее прижизненное (1658 года) изображение Святейшего Патриарха Никона сохранилось на писанной для Голгофского придела Воскресенского собора Ново-Иерусалимского монастыря иконе Спасителя, седящего на престоле, с припадающими Святителем Филиппом, митрополитом Московским, и Никоном Патриархом, который изображен в святительских одеждах, но без нимба [13, цветная вкладка III; 47, с. 233–245]. На иконах Кийского Креста с предстоящими также изображался у подножия Креста коленопреклоненный Патриарх Никон, как созидатель этой святыни [22]. Изображение Патриарха Никона во весь рост в схиме с херувимами на фоне Нового Иерусалима, как принято изображать на иконах основателей монастырей, воспроизведено на обложке его жития [9; 48, с. 5]. В правой руке у него патриаршеский жезл, а в левой руке свиток со словами: «Светися, светися, Новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия». Известны также два прижизненных поясных портрета [9; 49], и парсуна «Патриарх Никон с клиром» [9; 50, с.33], которые могут послужить основой для иконописного изображения. Единственное известное изображение Патриарха Никона, как святого, сохранилось на колоколе «Благовестник», который находится в настоящее время в Соловецком монастыре. Колокол был отлит в 1856 году в Ярославле в память обороны Соловецкого монастыря от англичан в 1854 году. На колоколе изображен монастырь во время неприятельского обстрела, а в верхнем поясе помещены рельефные изображения избранных святых: преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких, Святителя Филиппа, Святителя Николая, преподобного Иринарха преподобных Елеазара и Иова Анзерских и Патриарха Никона в святительских облачениях с нимбом.

Свою лепту внесло в прославление Патриарха Никона и XX столетие. Промыслом Божиим Патриарх Никон и по смерти своей способствовал восстановлению Патриаршества на Руси. Выступая на Поместном Соборе 1917 года в защиту патриаршества, архимандрит Иларион (Троицкий), ныне священномученик, назвал Патриарха Никона и царя Алексея Михайловича: «два великих друга, две красы XVII века», и указал на пророческое сбытие слов Патриарха Никона сказанных им при оставлении престола: «ухожу, чтоб ему, государю, просторнее было». Именно по этой причине было уничтожено патриаршество при Петре I, чтобы «ему, государю, без Патриарха просторнее было» [35, с. 6]. Перед избранием Патриарха все члены Собора совершили паломничество в Новый Иерусалим. При поставлении Патриарха Тихона ему были вручены крест, белый клобук и мантия Святейшего Патриарха Никона как благословение на подвиг исповедничества веры перед безбожной властью [36, с. 278, 280; 37, с. 153].

Особо следует отметить книгу М. В. Зызыкина «Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи», написанную в 1930-х годах в эмиграции. Этот труд впервые вместо обычного объяснения дела Патриарха Никона его личными качествами обращает внимание на историческую перспективу духовной трагедии России и показывает, что именно в неправедном осуждении Первосвятителя Русской Церкви нужно искать ключ к развязке той драмы, которая вывела Россию не на путь православного оцерковления жизни, а на путь немецкой духовной колонии. В числе множества высказываний о Патриархе Никоне, как о святом, М. В. Зызыкин цитирует замечательные слова митрополита Антония (Храповицкого): «Среди великих вселенских святителей Божиих имя Святителя Никона блестит, как яркая звезда первой величины на нашем духовном небосклоне».

Русский народ любит и помнит Святейшего Патриарха Никона. В Великом Новгороде в 1999 году в журнале «София», издаваемом Новгородской епархией по благословению архиепископа Новгородского и Старорусского Льва, была опубликована большая подборка материалов, посвященных 350-летию поставления на Новгородскую кафедру митрополита Никона.

С любовью заботятся о связанных с Патриархом Никоном местах в Вологодской епархии. В Ферапонтове монастыре 1998 году по благословению епископа Вологодского и Великоустюжского Максимилиана был возобновлен Крест, поставленный Патриархом Никоном на подсыпном острове посреди Бородавского озера во время ссылки. Сейчас завершаются работы по расчистке и укреплению острова Патриарха Никона.

Почитается память Патриарха Никона и на Ярославской земле [38]. В XVII веке на берегу реки Которосли, где преставился ко Господу Патриарх Никон, был установлен деревянный Крест. Во время весеннего разлива этот Крест «вешнею водою отмыло», и архимандрит Воскресенского монастыря Арсений с братиею «обещались на том месте построить церковь новую каменную во имя преп. Александра Свирского». Хотя храм построен не был, так как этому воспротивился царь Петр I, на Ярославской земле Патриарха Никона почитали как святого, о чем свидетельствует хранящееся в Ярославском историко-архитектурном музее рукописное лицевое Житие Патриарха Никона, писанное во второй четверти XVIII века. В нем поясной портрет Патриарха Никона, с надписью: «Воображение сие святителя и чудотворца Никона Патриарха».

Совершенно уникальное явление представляет собой почитание Патриарха Никона в Оренбургской епархии. По благословению священноначалия при храме святого Архистратига Михаила в селе Октябрьском Оренбургского района созидается трудами иеромонаха Виссариона с прихожанами «Малый Иерусалим» – вдохновленное творениями Патриарха Никона воспроизведение Святых мест христианской Палестины.

В подмосковном музее «Новый Иерусалим» с 1998 года проводятся Никоновские чтения [31], собирающие ученых из Москвы, Ярославля, Санкт-Петербурга, Новосибирска, США.

«В Никоне с совершенной полнотой отразилось самосознание Русской Церкви, самосознание духовной власти, твердо разумеющей свое высочайшее призвание и высочайшую ответственность; отвергающей возможность каких либо уступок и послаблений в святой области её пастырских попечений, тщательно хранящей Божественный авторитет священноначалия и готовой исповеднически защищать его перед лицом любых искушений и скорбей» [20, с. 403]. Такая оценка деятельности Патриарха Никона с церковной точки зрения, данная митрополитом Иоанном (Снычевым), свидетельствует о том, что Патриарх Никон при молитвенном обращении к нему мог бы быть таким же Небесным заступником для современной церковной иерархии, каким для него самого был Святитель Филипп.

Как отмечается в материалах по канонизации святых [39, с. 22], в период от Макариевских соборов до учреждения священного Синода при рассмотрении оснований для канонизации угодников Божиих акцент сместился с чудотворений на заслуги перед Церковью и на личные подвиги. Одновременно проявляются древние византийские правила – причтение к лику святых благочестиво поживших епископов. «Утверждение этого правила в Русской Церкви способствовало церковной традиции почитать святыми благочестно поживших первосвятителей, поэтому такие благоустроители Церкви и государства, как митрополит Макарий (†1563), Патриарх Иов (†1607), Патриарх Гермоген (†1612), Патриарх Филарет (†1633), Патриарх Никон (†1681), в этот период находились в списках местночтимых святых».

Почитание Патриарха Никона, как святого, сохранилось в Киево-Печерской лавре, где в 1875 году была издана книга «Молитвенное призывание преподобных отцев Ближних пещер» со следующей молитвой:

«Стражие наши, путеводители и бесов отгонители Варвара Великомученица, Борис Страстотерпец, Глеб Страстотерпец, Игорь Мученик, Димитрий Ростовский, Феодосий Черниговский, Иов Почаевский, Никон Ново-Иерусалимский, Тихон Задонский, Иоасаф Белгородский, молите Бога о нас». Это молитвенное призывание сохранено и в издании 1992 года [40, с.19].

В 1891 году была издана книга архимандрита Леонида «Святая Русь или сведения о всех святых и подвижниках благочестия на Руси (до XVIII века) обще и местно чтимых. Справочная книга по русской агиографии». В этой книге в число 795 святых включен и «Никон, Патриарх Московский и всея России». О почитании его в настоящее время свидетельствует библиография: за последние пятнадцвть лет издано три редакции жизнеописания Патриарха Никона [3, 9, 41], труды, раскрывающие его богословские и государственные идеи [12, 16, 42], описания трёх основанных им монастырей [22, 30, 43–45]. К 400-летию со дня рождения Патриарха Никона в издательстве Московского университета вышло в свет подробнейшее исследование, посвященное Святейшему патриарху Никону и его великим трудам – «Патриарх Никон. Труды» [51], которое впервые за трехсотлетнюю историю сделало доступным его богословское и эпистолярное наследие. По материалам выставки «Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон», экспонировавшейся в 2005 году в Патриарших палатах Московского Кремля выпущен великолепный альбом [52]. О почитании Патриарха Никона на Нижегородской земле свидетельствует великолепно иллюстрированное издание [53]. В недавно изданном жизнеописании Патриарха Никона [54] особенно подробно рассматривается вопрос о воплощении его богословских идей в архитектуре Ново-Иерусалимского монастыря. Энциклопедический свод материалов о жизни и деяниях Патриарха Никона представлен в трехтомнике «Патриарх Никон: стяжание Святой Руси – созидание государства Российского» [55]. Публикация летописи жизни Святейшаго Патриарха вместе с исследованиями, ему посвященными, и уникальными текстами XVII столетия позволяет читателю объемно представить себе важнейший период истории Русской Церкви и государства и обрести основы для выстраивания современных церковно-государственных отношений.

Обращаясь к истории канонизации святых в Русской Церкви [39, с. 26, 27] можно выделить следующие свидетельства проявления святости подвижников: вера Церкви в святость прославляемых подвижников, как людей, Богу угодивших; мученическая за Христа смерть или истязания за веру Христову; чудотворения, совершаемые святым по его молитвам или от честных его останков – мощей; высокое церковное первосвятительское служение; большие заслуги перед Церковью и народом Божиим; добродетельная, праведная и святая жизнь; большое народное почитание праведника. Все вышеперечисленные основания для восстановления церковного почитания Патриарха Никона имеются. О первосвятительском служении Патриарха Никона свидетельствует митрополит Макарий:

«Патриаршество Никона составляет эпоху в истории нашей Церкви. При нем началось соединение двух бывших митрополий, Киевской и Московской, и Никон первый начал называться патриархом Московским и всея Великия и Малыя и Белыя России. При нем и его главном участии действительно началось вполне верное и надежное по своим основам исправление наших церковных книг и обрядов. Никоном сделана была самая смелая из всех когда-либо у нас бывших и решительная попытка отстоять самостоятельность и независимость Русской Церкви от светской власти, хотя и кончившаяся для него неудачно. При Никоне чаще, чем когда-либо, происходили сношения Русской Церкви с Греческою по делам церковным, чаще, чем когда-либо приезжали к нам высшие греческие иерархи и при их участии совершались у нас такие Соборы, каких ни прежде, ни после у нас не бывало. Да и сам Никон с его необыкновенным умом и характером и с его необыкновенною судьбою, представляет собою такое лицо, которое резко выдается в ряду других наших патриархов и всех когда-либо бывших в нашей Церкви первосвятителей» [13, с. 21]. Он устроил три монастыря и сам всегда был примером истинно монашеской подвижнической жизни. Он занимался иконописанием. По словам архиепископа Серафима (Соболева), опровергавшего обвинения Патриарха Никона в гордости и властолюбии «благодать Святаго Духа была присуща ему с самых младенческих лет и проявлялась в нем в очевидной и поразительной мере до самой его кончины». Он отличался ревностью по Боге, которая высоко ценится в очах Божиих, «ибо все его действия показывают, что центром его жизни была не личная слава, а слава Божия, благо русской Церкви и государства» [46, с. 173].

Святейший Патриарх Никон в своей жизни показал следующие добродетели: строгая христианская жизнь, терпение и твердость в вере вплоть до исповеднического подвига, забота о Церкви, милосердие, он внес существенный вклад в богословскую теорию образа и своим храмоздательством дал импульс к возникновению в начале XXI века новой отрасли знания иеротопии – науки о создании и перенесении сакральных пространств. Таким образом, нам следует «благоговейно преклоняться перед ним, чтить его вместе с простым верующим русским народом, как праведного и благодатного светильника русской Церкви, и всемерно содействовать тому, чтобы в возрожденной России он был причислен к лику святых Российской Церкви» [46, с. 174].

Библиография

1. Никодим (Кононов), иером. Верное и краткое исчисление, сколь можно было собрать, преподобных отец Соловецких, в посте и добродетельных подвигах просиявших, которые известны по описаниям, и исторические сведения о церковном их почитании. СПб.: 1900.

2. Соловецкий патерик. М., 1991.

3. Аполлос (Алексеевский), архим. Начертание жития и деяний Никона, Патриарха Московскаго и Всея России. М., 1845.

4. Известие о рождении и о воспитании и о житии Святейшего Никона, патриарха Московского и всея России, написанное клириком его Иоанном Шушериным // Патриарх Никон. Протопоп Аввакум. М.: Новатор, 1997, с. 13–106.

5. Очерк жизни Никона, патриарха Московскаго, основателя Крестнаго монастыря. // Арх. епарх. вед. 1890, № 8.

6. Никодим (Кононов), иером. Архангельский патерик. Исторические очерки о жизни и подвигах русских святых и некоторых приснопамятных мужей, подвизавшихся в пределах Архангельской епархии. СПб., 1901.

7. Морозов С. Тогда на Анзерском острове. Товарищество Северного мореходства, 2000.

8. Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853.

9. Известие о рождении и о воспитании и о житии Святейшего Никона, патриарха Московского и всея России, написанное клириком его Иоанном Шушериным. М.: Православная энциклопедия, 1997. Издано попечением Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря.

10. Крестный монастырь, основанный Патриархом Никоном в Онежском уезде Архангельской губернии. СПб., 1894.

11. Макарий (Булгаков), митр. История русской церкви. Кн. VI., Т. 11. М., 1996.

12. Зызыкин М.В. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи. Ч.1-3. Москва, 1997.

13. Макарий (Булгаков), митр. История русской церкви. Кн. VII., Т. 12 М., 1996.

14. Гиббенет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. Т.1–2. СПб., 1884–1887.

15. Мелетий, архим. Историческое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1881.

16. Зызыкин М.В. Строитель Святой Руси. //Патриарх Никон. Протопоп Аввакум. М.: Новатор, 1997, с. 217–237.

17. Михайловский С.В., прот. Жизнь Святейшаго Никона Патриарха Всероссийского. – М., Издание Ставропигиальнаго Воскресенскаго Новаго Иерусалима монастыря, 1878.

18. Патриарх Никон. Возражение или разорение смиренного Никона, Божией милостию Патриарха, против вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисию Лигаридусу и на ответы Паисеовы. 1666. РГАДА, ф. 27, д. 140, ч. III.

19. Возражение, или разорение, смиренного Никона, Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисию Лигариду, и на ответы Паисиовы // Patriarch Nicon on Church and State. Nikon’ s «Refutation»/ Ed. With introduction and notes by V. Tumins and G. Vernadsky. Berlin et al., 1982. C. 80–812 (Slavistic printings and reprintings edited by C. H. Vanschooneveld. Indiana University. 300).

20. Иоанн (Снычев), митр. Патриарх Никон // Патриарх Никон. Протопоп Аввакум. М.: Новатор, 1997, с. 395–404.

21. Надписи на колоколах. РГАДА, ф. 1625, оп. 1, ед. хр. 71.

22. Осипенко М.В. Кийский крест Патриарха Никона. М., Храм Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, 2004.

23. Краткое известие о Крестном Онежском Архангельской Епархии монастыре, оного же монастыря архимандритом Лаврентием изданное. М., 1805.

24. Знамение милости Божией силою Честного и Животворящего Креста Господня. В сб. Непобедимое оружие. М., 1998, 65 с.

25. Патриарх Никон. Наставления христианину. 1660. РГАДА, ф. 27, д. 140, ч. I, л. 298–401.

26. Михайлова Н. Божией милостью патриарх.// «Благодатный огонь». 1999 г. № 3, с. 3–13.

27. Субботин Н. Дело патриарха Никона. Историческое исследование по поводу XI т. «Истории России» проф. Соловьева. М., 1862.

28. Барсков Я.Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб., 1912.

29. Белокуров С.А. Материалы для русской истории. «Дела Святейшаго Никона Патриарха, паче же рещи чудеса врачебная». М., 1888, с. 81–144.

30. Крестный путь Патриарха Никона. М., 2000.

31. Зеленская Г.М. Почитание памяти Святейшего Патриарха Никона в XVII–XX веках. // Истринские вести 2 сентября 2000 года №№ 108–109 (10.976-10.977) стр. 5.

32. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Сочинения в 18 книгах. Кн. V–VI. М.: «Мысль», 1990–1991.

33. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. 1–2. СергиевПосад, 1909–1912. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1996.

34. Иеромонах Арсений. Письмо к новообратившимся из разных сект русскаго раскола к православной церкви из Новаго Иерусалима (Российскаго). Душеполезное чтение. 1884 г. с. 53.

35. Иоанн (Снычев), митр. Священномученик Иларион, житие и свидетельства к церковному прославлению. М.: Сретенский монастырь, 1999.

36. Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания. М., Моск. рабочий, 1994.

37. Мысли русских Патриархов от начала до наших дней. М., 2000. С. 68–114.

38. Соловьёв Е. Крест на месте смерти патриарха Никона // Независимая газета, Новости, 32 (2342) 22 февраля 2001 г.

39. Канонизация святых. Поместный Собор РПЦ, посвящённый юбилею 1000-летия Крещения Руси. Троице-Сергиева Лавра. 6–9 июня 1988 года.

40. «Молитвенное призывание преподобных отцев Ближних и Дальних пещер». Киев: Киево-Печерская Лавра, 1992.

41. Известие о рождении и о воспитании и о житии Святейшего Никона, патриарха Московского и всея России, написанное клириком его Иоанном Шушериным. М., Марфо-Мариинская обитель, 1997.

42. Лебедев Л., прот. Патриарх Никон.//Богословские труд . 1982. Вып. 23; 1983. Вып. 24; Журнал Московской Патриархии. 1981. №8.

43. Новый Иерусалим и город Воскресенск. МОК-Центр, 2000.

44. Русский Царь с Царицею на поклонении московским святыням. М., 2000.

45. Рай мысленный. СПб., 1999.

46. Серафим (Соболев), архиеп. Русская идеология. М., 1994.

47. Савина Л.Н. «Икона Спас на престоле с припадающими митрополитом Филиппом и патриархом Никоном», в сб. «Памятники культуры – 1988». М., 1989.

48. Святейший Никон Патриарх Всероссийский и основанный им Воскресенский монастырь, Новый Иерусалим именуемый. М., 1909.

49. Ферапонтов монастырь в ликах и лицах. (с.55-66: «Патриарх Никон».) М., 1998.

50. Леонид (Кавелин), архим. Краткое историческое сказание о начале и устроении Воскресенскаго Новый Иерусалим именуемаго монастыря. СПб., 1876.

51. Патриарх Никон. Труды / Научное исследование, подготовка документов к изданию, составление и общая редакция В.В. Шмидта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. 1264 с.

52. Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон. М.: Музеи Московского Кремля, 2006 г.

53. Патриарх Никон. Рожденный на земле Нижегородской. Н. Новгород: РИДО, 2007 / Сост. архим. Тихон (Затёкин), О.В. Дёгтева и др.

54. Зеленская Г.М. Патриарх Никон – зодчий Святой Руси. М.: Изд-во Отчий дом, 2011.

55. Патриарх Никон: стяжание Святой Руси – созидание государства Российского / Составление и общая редакция В.В. Шмидта, В.А. Юрчёнкова: В 3-х ч. М.: Изд-во РАГС, 2011.

Подробнее: http://solovki-monastyr.ru