Сначала немного из истории Максимовки. Известно, что поселения на месте Максимовки существовали с древнейших времен. Тому подтверждение — многочисленные находки археологов. Здесь обнаружены древнее селище, 8 курганов – захоронения вятичей, а также курган домонгольского времени.
Первые документальные сведения о Максимовке появляются с конца 16 века. До 1773 года деревня Максимовка принадлежала боярскому роду Полевых, в числе последних владельцев деревни (с 1879 года) – известная благотворительница Анна Сергеевна Цурикова. Кстати, напомню, что именно благодаря А.С.Цуриковой семья Чеховых оказалась в Воскресенске. Так началась чеховская история на истринской земле…
Дачную жизнь в усадьбе Киселевых Бабкино семейство Чеховых не мыслило без ежедневных «вылазок» в окрестности усадьбы. Вскоре братьям Чеховым и их сестре Марии стали знакомы все тропки в Сафонтьево, Михайловку, Бужарово, Ефимоново. Особенно любим был маршрут в деревню Максимовка, по другую сторону реки Истры. Деревня Максимовка чудесно расположена – со взгорья открываются дали: леса, луга, река, виден отсюда и Ново-Иерусалимский монастырь. Потому неслучайно весной 1885 года Исаак Левитан, наслышанный о красоте здешних мест, приехал сюда, в Максимовку, на этюды. К тому времени Чеховы и Левитан были уже знакомы. Николай, брат Антона Павловича Чехова, учился вместе Левитаном в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Через брата Николая познакомился с Левитаном и Антон Чехов. Всё так. Только не ходили они тогда в «великих» — просто студенты, просто «начинающие» — художник и писатель (одновременно и врач).… И были они не более чем приятели. Но именно с 1885 года — в пору Бабкино, Максимовки, Полевшины — они стали близкими друзьями. Их сблизило одинаково тонкое, чуткое восприятие русской природы – не всегда броской, но такой поэтичной, проникновенной и, может быть, немного грустной. И всё это было здесь, на речке Истре… Многое воспринятое в здешних местах станет мотивом живописных произведений Левитана, а подмосковную природу Чехов с тех пор станет называть «левитанистой». Но тонкое поэтические начало, связанное с окружающей природой, всё чаще станет ощущаться и в прозе Чехова – так же лаконично, как у Левитана, и так же предельно выразительно.
Важно заметить, что близкой для Левитана станет вся семья Чеховых. Сестра Чехова Мария Павловна вспоминала: «Левитан стал постоянно бывать у нас и сделался для нашей семьи близким человеком».
И еще одна существенная деталь: семья Чеховых с почтением относилась к еврейскому происхождению И.И. Левитана. Это тем более было в контрасте с зарождавшимся в то время в России антисемитизмом.
Левитан полюбит Чеховых со всей горячностью своего сердца. Ближе этой семьи никого у него не было. Здесь верили в талант художника, любили его, берегли. Кстати сказать, болезненному Левитану Антон Павлович Чехов помогал и как врач.
Итак, Чеховы и Левитан оказались соседями. Младший брат Чехова Михаил писал об этом так: «В верстах трех от нас, по ту сторону реки, на большой Клинской дороге, находилась деревня Максимовка. В ней жил горшечник Василий, горький пьяница, пропивавший буквально все, что имел, и не было времени, когда жена его, Пелагея, не ходила брюхатой. Художник Левитан, приехавший на этюды, поселился у этого горшечника».
Горький тот пьяница был с ласковой фамилией Латочкин (по другой версии Ласточкин)… Неизвестно, какой из Василия горшечник был, но известно, что Максимовка издавна славилась искусными мастерами – керамистами. Деревню долгое время так и называли – Максимовка горшечная. Из глины, добываемой неподалеку, изготавливали горшки, кринки, кувшины, кружки, миски, кадильницы.
Большую часть дня Левитан проводил на этюдах в окрестностях Максимовки. А к вечеру – в Бабкино, к Чеховым. Застревал у них до ночной поры, возвращался в свое «горшечное заведение», как шутил Чехов, часто под утро. Левитан был неизменным участником всех деревенских увеселений Киселевых, владельцев усадьбы, – с их шуточными представлениями, розыгрышами. До прихода Левитана в Бабкино их не начинали.
Ну, а через некоторое время Левитан и вовсе переселится в Бабкино — снова Чеховы постарались… Любопытно, как это произошло. М.П. Чехов рассказывает:
«Как-то лил несколько дней подряд дождь, унылый, тоскливый, упорный, как навязчивая идея. Пришла из Максимовки жена горшечника пожаловаться на свои болезни и сообщила, что ее жилец Тесак (Исаак) Ильич захворал… Брату Антону захотелось его повидать. Мы уже отужинали, дождь лил как из ведра, в большой дом (к Киселевым) мы не пошли, и предстоял вечер у себя дома. «А знаете что? — вдруг встрепенулся брат Антон. – Пойдемте сейчас к Левитану!» Мы (Антон Павлович, брат Иван и я) надели большие сапоги, взяли с собой фонарь, несмотря на тьму кромешную, пошли. Спустившись вниз, перешли по лавам через реку, долго шлепали по мокрым лугам, затем по болоту и, наконец, вошли в дремучий дарагановский лес… Но вот и Максимовка. Отыскиваем избу горшечника, которую узнаем по битым вокруг нее черепкам, и, не постучавшись, не окликнув, вламываемся к Левитану и наводим на него фонарь. Левитан вскакивает с постели и направляет на нас револьвер, а затем, узнав нас, он хмурится от света и говорит: «Чёгт знает что такое!…Какие дугаки! Таких еще свет не пгоизводил!…». Мы посидели у него, посмеялись, брат Антон много острил, и благодаря нам развеселился Левитан. А несколько времени спустя он переселился к нам в Бабкино и занял маленький отдельный флигелек».
Елена Штейдле.
Краеведческое общество «Наследие».