Впечатления
Дивеево
Сбылось! Едем в Дивеево. Что ищет и обретает душа в путях-дорогах среди полей, перелесков, холмов и равнин, дремучих лесов и светлых рощ, среди деревенек в тёплых уютных огоньках? Может, быть, свою земную родину?
Что отзывается ей в храмах, исполненных молитвенной тишины, святости, величия и покоя? Может, родина небесная?
Едем под дождём, не чуя под собой колёс. Но дождь недолгий, день озаряется солнцем, расстилает перед нами необозримые равнины.
В Дивеево полным-полно народу. Приложиться к мощам святого Серафима Саровского – огромная очередь, пройти по Богородичьей канавке – тоже очередь, народ терпеливо ждёт.
Вокруг – клумбы, газоны, альпийские горки — чувствуется тепло рук, ухаживающих за ними.
И над всем возвышаются восстановленные церкви, красивые, величественные. Убранство в них богатое, призванное возвысить, оторвать от земли душу человеческую. Свечи в соборе горят восковые, душистые.
Люди приехали коснуться святыни, а кто-то за исцелением – в окрестностях несколько целебных источников.
Вечерняя служба в храме долгая-долгая…
Рязанская область
Долгий, долгий потом путь в ночи. На кривой просёлочной дороге метнулась в свете фар хищная птица, вроде – совка, и убилась, погибла… Сворачиваем с дороги на обочину, к стогам, спать.
Рано утром – Рязанская область, дедова родина. Шацкий район, река Цна. Приволье. Гудит трактор в поле, возят сено, в долине пасутся кони, коровы. Проезжаем деревни – утки, куры, гуси, огороды. Женщины у дороги продают мёд, драгоценное живое молоко, лук, морковь, картошку, помидоры. Останавливаемся, покупаем, разговариваем – в деревне трудно, но люди приветливые, спокойные, лица хорошие. Ребятишки бегают, любопытничают, помогают.
Полдня стоим у Цны, купаемся. Никого. Тихо, только кузнечики да птицы, да рыбина плеснёт в осоке. Хорошая река – тёплая, глубокая, дно чистое, песчаное.
Поехали к Свято-Николо-Чернеевскому монастырю, по пути купили настоящий чёрный хлеб. В монастыре идёт реставрация. Парнишка, строитель, здоровается, и продолжает по мобильному: « …мёд сняли?»
А дальше – Выша.
Успенский женский монастырь, где покоятся мощи Феофана Затворника. В церкви монахиня свечи продаёт, и книжки. Всё просто, обыденно, улыбка в глазах. Батюшка исповедует послушницу. Свечи горят.
Здесь тоже реставрация. И тишина — бегают собаки, проходят монахини. В братских корпусах с советских времён – психлечебница. 
Скоро её переселят в новое помещение неподалёку, а пока «психи» прохаживаются, хитро поглядывают, выпрашивают на пиво.
Пышной зеленью разных оттенков местность напоминает окрестности Лувра. А в остальном куда прекрасней! За живописной рекой с песчаными отмелями, лугом с изумрудной травой — деревенька, стога, гуси у пруда.
Мы остановились подкрепиться, подошёл дедушка, старенький, мудрый, наивный, хрупкий. Заговорил о жизни, о старине, о предсказаниях, и о политике местных властей.
Проезжаем сосновые леса. На Быковой горе живут монахини, тихо, никого не видно, наверное, все на работе.
Сосновый бор, как храм – стройные, высокие сосны-колонны составляют светлые галереи. Хвойные и мшистые живые ковры под ногами. Всё наполнено благоуханием. Над головой – синее небо. И – музыка. Звучит дивная, вечная музыка – шумят сосны.
Обедали в кафешке у заправки, по-домашнему. Нам подогрели щи в кастрюле, принесли картошку с мясом, просто, вкусно, недорого. Люди с разговорами не лезут, но если что-нибудь спросишь, ответят приветливо, просто, как знакомым.
Дальше в путь — через Рязань. Солнце красно, ало, огненно заваливалось за шоссе и пропало. Ночь. Остановились у дороги переночевать, стоим среди дальнобойщиков. Дальнобойщики на КАМАЗах идут колонной, на ночлег останавливаются вблизи постов ГАИ – здесь нечисть не тронет.
Хорошо в машине – крохотный, уютный дом на колёсах, ничто не мешает, а усталость отгоняет бессонницу. Сплю безмятежно…
Утром умываемся, съехав с шоссе к каким-то дачам, льём на руки воду из пластиковой банки. Солнце встаёт, блестит в росистой траве.
Подмосковье
В Радонеж! На родину святого Сергия Радонежского. Приятное, светлое место.
Была здесь в мае, монах у храма продавал чудесный сибирский мёд. Где этот монах? «На родину уехал» — сказала женщина, у которой купили молоко.
Постояли на горе над долиной, умылись в святом источнике.
После Хотьково — в Сергиев-Посад. Там с утра, в будний день народу – толпа! К раке с мощами Преподобного – огромная очередь. В храме полумрак, горит множество свечей, читают молитву, медленно движется очередь, лица благоговейные. Пахнет воском и ладаном. О, батюшка Сергий, помяни и нас там, в вечности.
Псков
Крипецкий монастырь
В прошлом году во Пскове указал знакомый батюшка один маршрут. Решили ехать. К ночи проехали Псков, добрались до Изборска, выехали на дорогу к Печерам, свернули за еловую посадку на ночлег. Полнолуние, призрачный зеленоватый, как на картине Куинджи свет, освещает поле, ближнюю деревеньку, елки, машину. Августовское небо бархатно, звёздно. И становится на душе покойно и торжественно – уходят прочь пустяковые печали, заботы. И так снова хорошо спится в машине, в лёгком спальнике. Бродяга я, бродяга, нет мне покоя дома, а в пути успокаиваюсь.
Утром отыскали деревню Малы, что-то уже прибалтийское ощущается в местной культуре, в деревенских постройках, в одежде жителей — например, расшитые бисером бархатные жилеты. Красиво, нарядно. И что удивительно, не только у женщин и детей, спешащих на службу в церковь, но и у мужчин, идущих с косами в поле. Интересно, что это за люди?
И мы идём в Онуфриево-Мальский храм. Слышала, что в честь святого Онуфрия Мальского названо Истринское село Онуфриево. В храме, человек 20 местных жителей.
В окрестностях – много источников. Один считается святым, исцеляющим зрение — чистейшая холодная вода. Пью и думаю: духовного прозрения бы мне.
Вокруг простирается Мальская долина, место особой лиричной красоты и покоя.
В Изборской крепости сделала несколько снимков. В этом августе здесь по-особому красиво.
Во Пскове, в храме Александра Невского нам объяснили, как проехать в Крыпецкий монастырь.
Долгая белая дорога по просёлкам. Седеют ресницы у моего спутника, седеет капот у машины. Долгая дорога по лесу – петляет, поворачивает. Вот он, наконец – монастырь Иоанна-Богословский, храм новый. Только одна часовня вся в заплатах, полуразрушенная, от него, прежнего, и сохранилась. Строитель говорит: «Архитектор бесконечно всё переделывает, а нам – строй да разбирай. А попробуй, разбери полуметровую кладку. Мы б давно всё построили, если б не эти переделки».
У самого храма слышу пение такой красоты, что сердце замирает. Кончается служба, поёт мужской хор. Дивное пение. Всё изменилось, исчезло вокруг, остался только напев этот божественный: «Господи, помилуй» — и не уйти.
На святом озере – купальня, целительная вода. Дно у озера чёрное, торфяное, а вода прозрачная, и лилии растут. На протоке плавают дикие утки. Из купальни выходят женщина и мужчина с испитыми лицами. Но на этих лицах лежит отблеск небесного света, они сосредоточены, озарены молитвой и красивы. Зачерпнула и я этой воды, повезла домой в канистре.
Никандрова пустынь
Едем вдоль деревень, где на крышах и столбах аистиные гнёзда с аистятами. Потом по долгой лесной дороге, через луг – и вот Никандрова пустынь. Здесь подвизался святой, в монашестве – Никандр. Ходил босиком, мало ел, творил чудеса. Богу молился. До революции стоял здесь монастырь, собирал толпы паломников. А после – мерзость запустения, руины. Теперь встали храмы деревянные, лёгкие, красивые, строится каменный. В одном из храмов мироточит икона. Нас пригласили на трапезу, накормили гречневой кашей.
Из целебных источников в светлой роще испили воды, помолясь. Святой Никандр любил в этой роще гулять.
Рассказывают, будто есть в тех местах хронофаги — вроде, дыры временные. То ли замедляется там время, то ли совсем исчезает. Если попадёт туда человек – может вернуться лет через 300 таким, как был или остаться там навсегда. Есть предание про одного инока, который вернулся спустя столетия, никто его в монастыре не узнал. Посмотрели по книгам — да, был такой. Стали расспрашивать, а он говорит, да я гулял в роще, рядом с монастырём, с Богородицей беседовал. А сколько времени прошло, не знаю, кажется, час, не больше. Недолго потом он прожил — всё тосковал, искал то место, да больше не нашёл.
Хороша Русь: церкви на холмах, под ними – жёлтые поля с катушками золотистого сена, тракторами. Реки, бескрайние леса… Я всё ещё там — вернусь, доскажу…
2005